Stronghold

       Из нашего джипа вышел Саня, Угрюмый, Гладкомордый и Майкл. Они тоже подошли поближе и, перебросившись парой слов, уселись за стол. Ближайшее время делать было особенно нечего, поэтому я подал визуальный сигнал для группы молодых, а сам с Алиной отправился в соседний подъезд. Все было скучно и обычно. Сейчас подойдем, возьмем в плен, но поскольку почти союзники - отпустим, немного попугав. Сделав знак Алине, действуем тихо, я практически бесшумно протиснулся через проем в квартиру соседнего подъезда. Алина осталась пока в комнате, прикрывая меня. Я высунулся на площадку и прислушался. Двумя этажами выше бубнили два голоса. Я выскользнул из комнаты и, стараясь не отрывать подошвы от пола, двинулся по лестнице. Я успел подняться на один пролет вверх, но что-то мне не нравилось. Голоса звучали достаточно громко и уверенно, так себя в засаде не ведут. Я колебался, за последние полгода я стал настоящей крысой. Всегда остро чувствовал опасность и старался выстроить свои операции так, чтобы обеспечить себе и своим людям максимальную безопасность. Если бы была возможность, то я бы всегда так выстраивал свою работу. Вот и в этот раз я очень сильно чувствовал какую-то неправильность. Вроде бы все нормально, приехали рано, не обнаружены, сидим тихо. Все равно что-то не то!

       Осторожность победила и я начал спускаться вниз, обратно в квартиру. Дойдя по стеночке до двери квартиры я задом толкнул дверь и остановился. В мою голову уткнулся ствол и чей-то довольный голос просипел:

       Заходи, гостем будешь.

       Из оставшихся двух дверей на лестничной площадке вышло еще по два человека. У меня аккуратно вытащили из рук автомат, приговаривая:

       Ну-ка, ну-ка, осторожненько...

       Потом быстро и профессионально обыскали. Было очень хреново. Во рту привкус страха, липкое тело и слабость в ногах и неприятный комок в желудке. Меня втолкнули в комнату, где меня радостно встретили остальные из группы захвата. Алина валялась в уголке комнаты, спеленатая по рукам и ногами, разведенным в разные стороны, одновременно втаскивали царапающуюся и кусающуюся Лену.

       Вот сука, проговорил один, посасывая прокушенную руку. - Интересно, она заразная или нет. Связав, её бросили в угол, поверх Алины. Их главный повернулся ко мне. Здоровый детина с довольной мордой лица. Судя по отсутствию креста, нас взяли люди Шерхана. Это подтверждалось ещё и тем, что они громко обсуждали достоинства захваченных девушек, самыми радужными красками рисуя им перспективы дальнейшего общения. Особенно разорялся один с рваным ртом и нервным тиком, живописуя как они развлекались в Чечне с прибалтийскими снайпершами, причем рассказывал все это специально для Лены, развернув её к себе и поигрывая перед её глазами огромным тесаком, столь любимым спецназовцами:

       Ты представляешь сука, что с тобой будет? - мечтательно говорил он. - Ты получишь много любви! Столько любви, что тебе просто не унести. У нас когда попадалась такая стерва, то её все любили.

       Он не переставая крутил ножом в одной руке, то поднося его к её зрачку, то нацеливаясь на тонкую шею, то аккуратно оглаживая лезвием по груди. Второй рукой он держал пистолет, то поднося его к виску, то водя стволом по ложбинке между грудей.

       Представляешь, ставишь её на хор, она ж поначалу довольная. Вы ж суки почему-то все как один страшные! Вас мужики не любят и вы, падлы, деньги на мужика зарабатываете, а тут такая халява! Воот! А после седьмого, восьмого обычно уже шевелится сама перестает. После двенадцатого её на вертолет ставят, так она вообще как мешок говна. Ничё не соображает, зубы выбьют, чтоб не покусала, и давай её наяривают в три смычка, она ж, ссука, даже мычать уже не может. Бывает, что им везет, и они сдыхают в это время.

       Он говорил и слюна падала из уголка его рта.

       И вот когда она уже попользована полностью, то с ней можно и развлечься. Нет - пытать тебя никто не будет, ты не бойся. Мы делали проще: ломаешь этой суке ноги и руки, в рот че-нить забить, можно ещё глаза выколоть, кстати, и сбрасываешь её в колодец какой-нибудь, канализационный, например. И вот она там ползает, кричать пытается и бывает долго живет, дня три - четыре. Бывает жалостливый какой, гранату кинет или пристрелит, это повезло ей, а то сама сдохнет.

       Судя по внешнему виду Лены - она была готова. В комнате неприятно пахло мочой. Если бы её додумались выдернуть кляп изо рта, то она бы рассказывала все, захлебываясь словами, только бы от неё убрали этого урода. К сожалению этого никто не видел и урод продолжал говорить. Периодически Лена теряла сознание, но крепкие шлепки по щекам быстро приводили её в чувство.

       С Алиной уже вовсю развлекался здоровяк. Та лежала безучастная ко всему, не пытаясь сопротивляться. Здоровяк шумно пыхтел и елозил телом, приговаривая что-то вроде: " Что ж ты такая холодная девочка, никак тебя не разогреть". Худосочный, прыщавый тип, визгливо советуя приятелю, ждал своей очереди. Сначала он пытался сунутся к Лене, но рваный рот шуганул его в сторону, приложив к его лбу пистолет и ощерившись

       Оставшиеся трое разговаривали со мной.