Строки, добытые в боях

Николай Петрович Майоров родился в 1919 году в Иванове в семье рабочего. Окончив школу, поступил на исторический факультет Московского университета, а с 1939 года стал еще посещать поэтический семинар в Литературном институте имени Горького. Писать начал рано, первые стихи напечатал в университетской многотиражке. Летом 1941 года вместе с другими студентами роет противотанковые окопы под Ельней. «Человек очень скромный, даже застенчивый, лишенный малейшей рисовки и показного, скорее гражданский, чем военный, — пишет И. Пташникова, его товарищ студенческих лет, — Коля Майоров в то же время был наделен большой внутренней силой, мужественной убежденностью…» В октябре 1941 года он добивается зачисления в действующую армию. О последней встрече с Майоровым вспоминает Борис Слуцкий: «Был октябрь 1941 года, один из самых тяжелых для Москвы дней октября — 16 или 17 число. Немцы наступали где-то у Можайска. Их еще не удавалось остановить… Каждый час тысячи людей уходили на запад, на юго-запад, на северо-запад — на фронт. Другие тысячи уходили и уезжали на восток, в эвакуацию. Вот в такой день на улице Герцена я и встретил в последний раз в жизни Колю Майорова. Какой он был тогда — помню: хмурый, лобастый, неторопливый, с медленной доброй усмешкой на губах. „А я вот иду в военкомат, записываться в армию“».

Николай Майоров был убит 8 февраля 1942 года на Смоленщине.

В 1962 году вышла его книга «Мы», а в 1969 году сборник «Мы были высоки, русоволосы…»

Памятник

Им не воздвигли мраморной плиты.
На бугорке, где гроб землей накрыли,
как ощущенье вечной высоты
пропеллер неисправный положили.

И надписи отгранивать им рано —
Ведь каждый, небо видевший, читал,
Когда слова высокого чекана
Пропеллер их на небе высекал.

И хоть рекорд достигнут ими не был,
Хотя мотор и сдал на полпути —
Остановись, взгляни прямее в небо
И надпись ту, как мужество, прочти.

О, если б все с такого жаждой жили!
Чтоб на могилу им взамен плиты
Как память ими взятой высоты
Их инструмент разбитый положили
И лишь потом поставили цветы.

1938

«Тогда была весна. И рядом…»

Тогда была весна. И рядом

С помойной ямой на дворе,

В простом строю равняясь на дом,

Мальчишки строились в каре

И бились честно. Полагалось

Бить в спину, в грудь, еще — в бока.

Но на лицо не подымалась

Сухая детская рука.

А за рекою было поле.

Там, сбившись в кучу у траншей,

Солдаты били и кололи

Таких же, как они, людей.

И мы росли, не понимая,

Зачем туда сошлись полки:

Неужли взрослые играют,

Как мы, сходясь на кулаки?

Война прошла. Но нам осталась

Простая истина в удел,

Что у детей имелась жалость,

Которой взрослый не имел.

А ныне вновь война и порох

Вошли в большие города,

И стала нужной кровь, которой

Мы так боялись в те года.

1940

«Когда к ногам подходит стужа пыткой…»

Когда к ногам подходит стужа
   пыткой —
В глазах блеснет
   морозное стекло,
Как будто
   вместе с посланной открыткой
Ты отослал последнее тепло.

А между тем все жизненно
   и просто,
И в память входят славой на века
Тяжелых танков
   каменная поступь
И острый блеск холодного штыка.

1941

Отцам