Строгий режим

Он отломил крапаль от гашиша Соломы и, протянув руку в кабуру, вложил его в руку Валька. Он знал, что это подействует, и даже не убирал руку из кабуры. Так же он и просчитал, что риск засветиться здесь минимальный. Валёк не такой дурак, чтобы рассказывать об этом кому бы то ни было. С него-то спрос больше, он же сам дал чужую маляву прохлопать постороннему человеку. Через несколько мгновений в руку Протаса ткнули малявкой. Сразу схватив её и вытащив он не раздумывая вскрыл её.

— Только быстро, — раздался голос Валька, но Протас уже вовсю читал.

Его надежды не оправдались, это было настоящее любовное письмо, хоть и было написано сдержанно. Солома жалел её, как уже давно любимую девушку, которой уже не нужно каждый раз говорить, что любишь её. Ну и естественно проявлял о ней заботу, послал телевизор, чтоб отвлёк её от разглядывания тюремных стен и от мрачных мыслей. Причём по его маляве видно было, что она пишет ему примерно то же самое, а он ей отвечает.

Дрожащими от злости на Солому руками он запаял малёк и, позвав Валька, который никуда и не отходил от кабуры, отдал ему.

— Спасибо, Валёк, — проговорил он. — Если что, шуми, сам знаешь.

Со злости он уже хотел было написать Соломе сразу всё, что о нём думает, вместе с извещёнием о том, что денег для него, естественно, не будет. Но немного походив по камере и взяв себя в руки он сел и написал ему только о том, что на фирме проблемы и денег может не быть. Но на всякий случай надо подождать до конца недели. Сам же он, отправив малявку, стал обдумывать план мести.

* * *

Вано подошёл к Бандере, который пытался лёжа на шконке читать книгу, но у него ничего не запоминалось и не понималось в тексте.

— Виталь, — произнёс Вано потихоньку. — Вот малява на него тут пришла, только почему-то не с один восемь, а просто с восьмёрки. Я вот думаю, может единицу забыли написать? Чё делать, отдавать?

Бандера смотрел на малявку, которую из-под руки показывал Вано.

— Дай-ка я гляну, — взял он её в руки. — Позову, если что.

Бандера вскрыл малявку, хотя уже по почерку догадывался, что это не от Ольги и с обратным адресом тут не напутали. Малява действительно была написана мужским почерком и подписана каким-то Олегом. А вот содержание её показалось Бандере интересным, потому что там было написано про Ольгу и почти про него. Ведь это он её трахал перед тем, как её закинули к этому Олегу, если не врёт, конечно. Но было похоже, что не врет. А выяснить это точно можно будет только завтра ночью, когда в ночное дежурство заступит Гера. Василич сейчас хоть и на смене, но ничего не скажет. Да и теперь Бандера даже не сомневался, что этот Олег может говорить правду. Эта девушка, похоже, большая любительница потрахаться. Так что не удивительно, что её мог трахнуть и кум, и дубаки вместе с Герой, который провожал его в хату со стакана с ехидной улыбкой. А вот тем, что это Солома мог быть на месте Бандеры в стакане, этот Олег явно переборщил. «С чего бы это он, интересно, взял?» — подумал Бандера. Но настроения рассуждать на эту тему не было. Тем более что смотрящий действительно мог это сделать, просто на его месте Бандера выбрал бы кого-нибудь получше. Да и на своём теперь тоже…

Посмотрев на спящего Юрия, он запаял малявку и кивнул Вано.

— На, отдашь когда проснётся, — протянул он малёк подошедшему Вано. — И если будет писать ей или ещё кому, отправляй.

— Отправлять? — удивлённо спросил трассовой.

— Угу, — равнодушно кивнул головой Бандера и, брезгливо взглянув на Юрия, которому при его материальном положении досталась такая шваль, опять воткнулся в книгу, пытаясь осмыслить, наконец, написанное и забыть о потраченных деньгах и растоптаных чувствах.

— Тебе тут ещё малява, Виталь, — сказал снова подошедший Вано уже нормальным голосом и положил перед ним малёк на его имя.

Это было из восемь семь и Бандера равнодушно вскрыл его. Протас коротко, но очень настойчиво просил его устроить ему встречу с братом. «Чё ему, бля, надо? Достал уже», — беззлобно выругался про себя Бандера и равнодушно отмахнулся от Протаса, написав ему, что брата нет в городе, так как он уехал надолго. Думать над тем, что было нужно Протасу, у него тоже не было ни желания, ни настроения.

* * *

Лёжа на шконке Ольга читала маляву Соломы. Когда вечером принесли телевизор, подруги стали петь ей такие дифирамбы о нём, что она уже поневоле думала про него постоянно. В глазах арестанток это и был самый идеальный мужчина, о котором мечтает каждая женщина, и они навязали свои мысли ей. Каждая из них расхваливала особо понравившиеся им черты его характера или внешности. Но в одном все сходились: это надёжный и сильный человек и к тому же он питает к Ольге искренние чувства. А потому лучшего мужчины ей не сыскать, по крайней мере, сидя здесь, в тюрьме.