Строгий режим

— Здравствуйте, — произнесло милое создание ангельским голоском, едва появившись на пороге.

— Да-да, здравствуйте, — Шаповалов даже встал, как будто зашёл начальник тюрьмы. — Присаживайтесь, Ольга.

Он услужливо подвинул ей стул и Ольга села, с осторожностью поглядывая на опера. Она помнила все предупреждения сокамерниц о возможной вербовке, и решила про них вообще не разговаривать. Но опер интересовался только ей.

Шаповалов задавал вопросы относительно её дела, будет ли она писать кассационную жалобу, как себя чувствует и тому подобное. В его голосе Ольга заметила столько участия к своей персоне, что на мгновение расчувствовалась и расплакалась, изливая душу. Вся горечь свалившейся на неё беды вновь захлестнула её. Шаповалов успокаивал её как мог, предлагал всё, от воды до водки. А когда он начал говорить ей нежные слова, руки сами протянулись к её голове и стали успокаивающе гладить её по волосам, и от этих прикосновений он сам расчувствовался и тоже чуть не заплакал. Теперь-то он уже точно знал, что чувствуют люди, когда влюбляются.

— Меня Вадим зовут, — произнёс он, когда она немного успокоилась, и протянул ей чистый носовой платок.

Ольга только вздохнула от вновь пережитого потрясения и стала вытирать слёзы. Ей было не до опера, и в таком состоянии она даже не обратила внимания, как он говорит и как смотрит на неё.

— Пойдёмте, я вас провожу, вам нужно отдохнуть, — любезно предложил Шаповалов и услужливо открыл перед ней дверь. Ольга шла впереди, уже зная дорогу, а он шёл сзади и любовался её фигурой. Ему даже самому было странно, что его не посещают никакие похотливые мысли. Сейчас он думал совсем о другом и даже не замечал ничего вокруг себя, в том числе и злобно наблюдавшего за ним майора Дунаева. Когда дежурный сержант открыл перед Ольгой дверь, она взглянула на него, и он ободряюще моргнул ей двумя глазами. А после того как она зашла, и дверь за ней закрыли, он ещё некоторое время стоял и смотрел на эту дверь. И только голос появившегося ДПНСИ вывел его из задумчивости.

— Чё задумался, Вадим? — спросил он, проходя по продолу в сторону нового корпуса.

— А? Да не, ничё… — спохватился Шаповалов и обратился к нему по имени-отчеству, так как тот был намного старше. — Ты на новый, Владимир Иваныч? Скажи там корпусному, пусть ко мне Шкотова приведут с восемь семь.

Потом он опять пошёл в свой кабинет, разглядывая по пути свои руки. Ему до сих пор казалось, что они ощущают её мягкие шелковистые волосы. А перед глазами была она сама, и он гладил её по этим волосам. Он не заметил как вошёл в кабинет, и как сел за стол. На землю Шаповалова спустил его агент Шкотов.

— Нового пока ничё, — с ходу сказал он, — добрый день, кстати.

— Добрый, — ответил Шаповалов, наблюдая, как Шкотов садится на тот самый стул, на котором только что сидела Ольга. — Пересядь вот сюда, — указал он ему на другой стул.

Стукач не стал спрашивать, зачем это нужно и молча подчинился. Шаповалов как-то странно посмотрел на тот стул, где сидела Ольга, потом перевел взгляд на Шкотова и спросил:

— Зачем Протасов просил Солому побеспокоиться об этой Ольге Шеляевой, не знаешь?

— Шеляевой? — переспросил стукач и заулыбался. — Да там ничё интересного для тебя. Втюхался он в соседку в эту свою. Ходит как зомби по хате. Да тут у многих в тюрьме крышу рвёт по тёлкам. Ты же знаешь, это на воле все раскайфованные были, где их до хера. А тут Протас, видать, сразу о любви вспомнил…

— А что она ему отвечает? — перебил его Шаповалов.

— Ты чё, Дмитрич? Думаешь, что они под предлогом любви бунт затевают или побег? Я ж тебе говорю, там ничё интересного, втюхался как Ромео. Сам не свой ходит, остальные это тоже все знают…

— Так что она ему отвечает? — опять перебил опер.

— Да не заглядывал я в её малёк, она один раз только ему отписала. Но видать тоже любит, потому что Протас прям на крыльях летает. Это к ней он, кстати, в гости хочет сходить, уже прокинул эту тему. Устроишь встречу ему с ней? Ты же говорил, раз-два в месяц можешь.

Шаповалов изменился в лице и так на него глянул, что он испуганно спросил:

— Ты чего, Дмитрич?

— Ничего, — резко огрызнулся опер и отвернулся. Но потом смягчился и сказал извиняющимся тоном: — Извини, нашло что-то. Ты это, Серёга… Переведу я тебя, пока ты не засветился. Не могу я встречу ему устроить, проблемы с хозяином…

Шаповалов говорил это, глядя куда-то в одну точку и Шкотов видел, что думает он о чём-то другом.

* * *

Сидя на шконке по-турецки друг против друга Бандера играл в тэрс с Лешим. По крайней мере, он так думал, что играл. На самом деле он просто тупо бросал карты, совсем не думая об игре, и проигрывал уже седьмую партию подряд. И не потому, что они играли без интереса и ему было всё равно. Просто все мысли его сейчас были о другом.

Он думал о той девушке, которую видел на фото Юрия. Она постоянно вставала перед глазами и её лицо притягивало к себе. В отличие от шаблонных лиц моделей с подиумов и журналов, лицо Ольги было наделено нежностью и добротой, это чувствовалось даже по фотографии.