Строгий режим

Витяй отвернулся и пошёл к окну, закуривая по пути протянутую Лешим сигарету. Юрий уже понял, что это и есть ответственный за хату. Олег успел просветить его в отстойнике о тюремных порядках. Понял он так же и то, что этим людям он совсем не интересен и места ему никто не выделит, что ему предоставили самому устраиваться в этой части камеры, где на одну шконку было по четыре и даже по пять человек.

Он продолжал слоняться из стороны в сторону возле двери, пока движение возле стола не рассосалось и заключённые не сели пить чай. Тогда он вернулся на своё место возле стола и присел на корточки. Запах ароматного чая, распространившийся по камере, вызвал у него аппетит и только сейчас он вспомнил, что уже больше суток ничего не ел. Юрий задумался о том, что делать дальше, ведь у него даже нет чашки и ложки, чтобы поесть хотя бы то, что здесь дают. А помимо этого ещё и спать где-то надо, ведь он не только не ел сутки, но и не спал. И хоть глаза ещё не слипались, он понимал, что это уже скоро случится.

Юра оглядел всех заключённых этой половины камеры. Они уже попили чай и занимались своими делами. Кто-то что-то клеил из бумаги, кто-то затачивал мелкой наждачкой что-то похожее на колоду карт. Один почему-то стоял, как столб, прямо перед дверью и тупо пялился на глазок в двери. Разрисованный Потап и ещё двое плели что-то из клубка вязальных ниток, привязав к двум конца сложенного в несколько раз длинного отрезка ниток кружки. Юра вспомнил, что Олег говорил ему про верёвочные дороги, которые плетут здесь из распущенных свитеров и других ниток, так же он говорил и про то, что тюрьма живёт ночью. Но если эту ночь Юра ещё переживет как-нибудь, то к утру точно срубится. Он ещё раз оглядел всех, пытаясь вспомнить, кто где спал и уже начал выбирать, к кому подойти. Его опередил один из вязальщиков, который спал до этого на шконке с Потапом и подошёл к нему первым.

— Тебя как зовут? — спросил он Юру и, получив ответ, сказал: — Меня Вано зовут. Помоги, нужно подержать тут просто.

Юра встал и Вано повёл его в конец камеры, к окну. Они оба разулись и Вано поставил его возле самой батареи, надев ему на согнутый палец несколько ниток.

— Держи, — сказал он и провёл рукой по двум конца этих нитей, тянущихся от Юриного пальца, зажавшего их посередине, и до самых дверей, где к обоим концам этих нитей Потап и его помощник привязали за ручки кружки. Когда Вано дошел до них, ведя рукой по ниткам, те начали бить по висящим кружкам сложенными полотенцами и те начали быстро, как детский волчок, крутиться.

Витяй сидел на шконке в шаге от Юрия и что-то писал, держа тетрадь на коленях. Леший сидел рядом с ним и забивал в папиросу травку или, как её называли на местном наречии, химку. Юра знал, что это такое и даже когда-то пробовал, но употреблять постоянно не стал, не понравилось. Парни не обращали на него внимания и он спокойно стоял на их территории, держа в руках нити.

В этот момент прямо над его головой раздался чей-то размеренный голос, и слова были обращены явно к нему.

— А ты откуда взялся?

Юра поднял голову. На верхней шконке двое парней, сидя напротив друг друга играли в карты и смотрели на него. Сказать он опять ничего не успел, за него ответил Леший.

— Да это с суда прямо, — сказал он с оттенком презрения в голосе, — под распиской ходил, и пустой приехал. Пряник.

Но говоривший сверху человек не обратил никакого внимания на сарказм Лешего и спросил Юрия:

— Ты местный? С города?

— Да. С Ленина, возле Горизонта, — поспешил ответить Юрий, пока Леший опять что-нибудь не сказал.

— А за чё попал? — продолжал задавать вопросы парень, не прекращая игру в карты.

Юра уже столько раз за последнее время слышал этот вопрос, что он решил хоть что-то сказать. Иначе народу в камере ещё много, и кто-нибудь ещё спросит обязательно.

— Кто-то сбил человека на моей машине, — произнёс он нарочно громко, на всю камеру, — насмерть.

Вся блатная половина камеры вдруг громко захохотала, что было очень непонятно Юрию. Раздавались смешки даже среди мужиков возле двери. А казавшийся серьёзным задававший вопросы парень с верхней шконки заулыбался во весь рот и спросил:

— Ну, а ты, конечно, написал заявление об угоне?

Юрий отрицательно покачал головой и опустил глаза. Ему было непонятно, чем смешно этим людям его горе.

— Не-ет? — удивлённо протянул парень и, оторвавшись от карт, посмотрел на Юрия. — Нуты оригинал… А почему?

— Чё, давай курнём, — опять не дал ответить Юрию Леший, позвав парней на папиросу с химкой.

Сверху сразу спрыгнул один из играющих. Никого из них и не интересовал ответ Юрия, поскольку Леший уже «взорвал» косяк химки и пустил по кругу, передав его Витяю.