Стриптиз в кино

И словно услышав это, Марла появилась из-за кулис и начала свой танцевально-раздевальный номер под деревенский мотивчик песенки “Хочу быть милашкой ковбоя”. Она была наряжена во все белое — такое милое сельское платьице, такая же шляпка — и вооружена парой шестизарядных “кольтов”. Все равно зрелище — особенно при ярком свете рампы — довольно жалкое, и я решилась сказать Винсенту, что этот номер пора бы уже заменить, но тот только поморщился: не лезь, мол, со своими советами, для нашей публики и так сойдет.

Я покосилась на Алонцо. Итальянец был, казалось, полностью поглощен выступлением Марлы со всеми приколами, на его привлекательном лице появилось какое-то подобие улыбки. В глазах нечто похожее на желание. Ну и в чем дело? Он ведь, в конце концов, мужчина, даже если маньяк, а она какая-никакая женщина. Мне-то что за печаль? Пускай Марла старается для него, лезет из своей просиликоненной кожи, она еще не знает, что этот красавчик не из тех хмырей, кто щедро бросается деньгами.

Я не осталась досматривать окончание номера, когда она наконец сорвет с себя лифчик и предстанет на всеобщее обозрение со своими титьками техасского образца. Конечно, это грандиозное зрелище, но у меня были дела поважнее — обдумать костюм для своего следующего выступления, — потому что я старалась как можно чаще вносить пусть небольшие, но изменения в свои наряды. Это ведь один из способов поддерживать себя в форме, соответствующей моему неофициальному, но пока еще не поколебленному званию примадонны клуба.

С этой целью я вернулась в гримерную, открыла свой шкафчик и в раздумье замерла перед ним. Мои глубокие размышления прервал визгливый хохот, раздавшийся из-за двери, которая вела за кулисы. Смех был женский, противный и абсолютно незнакомый, из чего я сделала вывод, что скорее всего голос принадлежал нашей заезжей знаменитости, Фрости Лике. Приоткрыв дверь пошире, я выглянула в полутемный коридор с небольшой лесенкой, ведущей к задней двери. Там на ступеньках я увидела две фигуры. Да, это была Фрости собственной персоной, и персона эта уютно сидела на коленях у Рика. Быстро же они столковались! Ну и кобелина этот сморчок!

— … Ты… такой сладенький, — услышала я ее голос. — Я готова тебя съесть без ложки…

Растяжка только мычал и шарил руками по ее телу с таким отчаянием, словно делал это последний раз в жизни.

— Рикки! — не выдержала я, вспомнив, что, видимо, точно такая сцена предшествовала смерти бедняжки Винус. — Опять за свое?

Парень вскочил со ступеньки, чуть не уронив Фрости, та слабо взвизгнула.

— Кьяра, — сказал он тоном провинившегося школьника, — это совсем не то, что ты думаешь, клянусь.

Фрости медленно отряхивалась и оправляла свое кукольное платье, не сводя с меня глаз.

— Воистину черного кобеля не отмоешь добела, — рявкнула я. — Чем ты думаешь, Рикки? Не иначе как задницей.

Я была очень зла на этого болвана, ему все до фени! После того что случилось каких-то два дня назад, когда над Марлой еще висит страшное обвинение… он как ни в чем не бывало тискает эту дешевку…

“Дешевка” уже отряхнулась и раскрыла пасть.

— Кто ты, собственно, такая и чего вяжешься? — наехала она на меня.

Я уже собралась ответить, но в этот момент что-то тяжелое пронеслось в непосредственной близости от меня, и я врезалась в открытую дверь. Это была Марла, только-только окончившая демонстрировать свои телеса. Вероятно, увидев, как две красотки — я и Фрости в ее прозрачном неглиже — окружили Рика, она тоже вспомнила недавнее и не могла сдержаться. А быть может, уже свихнулась чуть-чуть на этой почве. Раньше за ней такого вроде не замечалось.

Слава Богу, меня она не подозревала или просто не смогла действовать сразу на два фронта, — во всяком случае, Марла всей своей мощью обрушилась на Фрости. Впрочем, та не проявила особой беспомощности и оказалась весьма рукастой в полном смысле слова.

Я узнаю, что многие мужчины с интересом, если не сказать больше, смотрят на бои между женщинами, порой дополняя увиденное картинами своей неуемной фантазии. Но поверьте, наблюдать вблизи схватку двух полуголых баб, вырывающих друг у друга волосы, царапающихся, плюющихся, визжащих, — отвратительно. Ничего сексуального в этом зрелище нет. Безвкусный, как трава, китч.

Скажу откровенно, лично я боялась вмешиваться в драку. Рик, по всей видимости, испытывал те же ощущения: он стоял с расширенными от ужаса глазами, по-детски прижав кулаки ко рту.

На счастье, поблизости оказались вездесущий Бруно и наш рыжеволосый режиссер. Первый взял на себя Марлу, второй — ее соперницу. Первый получил хороший удар в челюсть, второй отделался куда легче: Фрости уткнула голову в далеко не могучую грудь режиссера и зарыдала в голос.

Только тогда Рик осмелился приблизиться к Марле.

— Дорогуша, — запинаясь проговорил он, — ты опять поняла все не так. Я шел по своим делам, а эта ведьма как набросится на меня… и как…

Похоже, Марла не слишком поверила ему. Она стояла по-прежнему готовая к бою, огромная грудь вздымалась, как горы при землетрясении, лицо блестело от пота, губы дрожали.