Стриптиз на гонках

Джон целовал меня совсем не так, как брюнетку на треке. В его поцелуе не было никакого насилия, ничего показного. Джон был нежен, но настойчив, пытаясь своим телом убедить меня в том, что пытался отрицать мой разум. Это был наш первый поцелуй, тот, который обозначает начало чего-то, а не конец. Джон заставил меня наслаждаться каждым его мгновением. Этот Джон Нейлор был тем самым человеком, которого я знала. Что бы ни происходило на треке, что бы он ни делал прошедшим вечером — со всем этим можно было разобраться позже. Мужчина, который меня обнимал, снова стал тем, кому я доверяла.

Ни слова не говоря, Джон ушел — бесшумно открыл дверь и выскользнул наружу, в темноту. Я стояла неподвижно, почти не дыша, и прислушивалась. Наконец где-то в отдалении заурчал мотор автомобиля, и я поняла, что Джон снова исчез.

Глава 7

Хмурое утро, как и полагается, оказалось мудренее вечера. Я проснулась, но не спешила вставать, рядом со мной пристроилась Флафи, и меня снова стали одолевать сомнения. Я осознала, что вчера позволила Джону Нейлору заговорить мне зубы. Ласковыми словами и лестью он заставил меня забыть, что он бросил меня на месте убийства Руби и обманул полицию. В довершение всего я позволила ему поцеловать меня и вела себя так, будто этот поцелуй для меня куда важнее, чем тот, которым он одарил брюнетку на треке. Но даже это еще не самое страшное, куда там! Если уж смотреть правде в глаза, то нужно признать: смерть Руби Ли Даймонд — на моей совести. Я взяла девочку под свою опеку, научила ее разным движениям, а потом оставила без присмотра, и вот она мертва.

Я не смогла защитить свою подругу, и она погибла. Значит, именно я должна позаботиться, чтобы все было по справедливости — насколько это вообще возможно в нынешней ситуации. Может, кто другой и предоставил бы это дело полицейским, но только не Кьяра Лаватини. Во-первых, полиция вообще не очень-то переживает из-за смерти стриптизерши, по их мнению, одна дрянь убила другую — и счет сравнялся. А во-вторых, тот, кто обидел друга Лаватини, обидел Лаватини. Мы привыкли сами о себе заботиться. Вот почему мне нравятся танцовщицы — они относятся к семье так же, как я. Стать танцовщицей — все равно что стать членом большой семьи обездоленных, мы крепко держимся друг за друга. Поэтому, кто бы ни убил Руби, он или они напрашивались на то, чтобы я занялась ими лично, отомстила за ее смерть, исправила чудовищную несправедливость судьбы. Найти убийцу Руби — отныне мой долг.

Я поплелась в кухню, почти машинально покормила Флафи и включила кофеварку. Я не жаворонок, по утрам обычно двигаюсь как в тумане и более или менее просыпаюсь только после третьей чашки кофе. Потом открыла дверь, достала из ящика газету и развернула, собираясь почитать, пока варится кофе. Тут возникло сразу две проблемы. Во-первых, кофеварка не заработала, потому что я с вечера ее не заправила, а не заправила потому, что у меня кончился кофе. Я собиралась купить его по дороге с трека. Вторая проблема заключалась в заголовках и фотографиях на первой полосе газеты. Аршинными буквами там было напеча-тано: “На гоночном треке “Дэд лейке” убита танцовщица. Подруга погибшей готова опознать подозреваемого”.

Я стала читать, недоумевая, кто же такая эта подруга Руби, которая может опознать убийцу. Дальше — больше. Со ссылкой на неназванный источник в полиции журналист писал: “Кьяра Лаватини, подруга и коллега убитой мисс Даймонд, заявила полиции, что она охотно поможет следствию и готова опознать подозреваемого по голосу, который отчетливо слышала”.

— Вот это здорово, Флафи, — сказала я. — Интересно, с какой стати детективу Уилингу вздумалось говорить такую чушь?

Флафи не ответила, она подошла к миске и принюхалась. Кажется, запах ей не понравился.

— Ладно, завтра постараюсь купить тебе что-нибудь повкуснее, — пообещала я и стала читать дальше.

“Детективы допросили нескольких человек, которые видели мисс Даймонд в тот вечер. От дальнейших комментариев в полиции отказались”.

Я начинала потихоньку вскипать. Хорошенькое дело, написать про меня как про человека, который, вероятнее всего, сможет опознать убийцу! Это все равно что сделать из меня приманку!

Я посмотрела на Флафи.

— Прости, дорогуша, что не составлю тебе компанию за завтраком, но мне нужно срочно выпить кофе, а то умру. — Похоже, собачке было все равно. — Если я тебе понадоблюсь, то буду у Рейдин.

Флафи усмехнулась по-своему, по-чихуахуански, и продолжила свой завтрак.