Стриптиз на гонках

Рано или поздно Винсент Гамбуццо должен был прислать адвоката фирмы, Эрни Шварца, чтобы тот похлопотал о моем освобождении. Арест танцовщицы считался чем-то вроде несчастного случая на производстве, и услуги адвоката были лишь частью социального пакета, которые Винсент предоставлял всем своим служащим. Хотя я подозреваю — Винсента раздражало, что нельзя просто откупиться. Ему, возможно, и удалось бы это сделать, имей он нужные связи, но коль скоро связей не было, приходилось действовать по закону. Бедный Винсент, как же ему хотелось, чтобы его считали крутым парнем, с которым опасно связываться, а не тем, кем он был на самом деле — сыном третьесортного торговца подержанными машинами.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел высокий, худощавый, довольно привлекательный мужчина с густыми усами.

— Мисс Лаватини? — спросил он низким глубоким голосом с южным акцентом. Не то от недосыпания, не то по причине простуды, трудно сказать, его голос звучал хрипло. — Я детектив Уилинг.

Должно быть, он был у них старшим. Держался он так же, как и все его коллеги, то есть выглядел уверенным, но был все время настороже, постоянно следил за каждым словом и движением подозреваемых, стараясь не пропустить несоответствия в показаниях. Меня в чем-то заподозрили — не знаю, в чем именно, — и он наблюдал за мной, как кот за мышкой. Я ждала, когда Уилинг приступит к делу, но тот, похоже, собирался тянуть резину, чтобы я занервничала.

Он сел на стул напротив меня и принялся изучать планшет с бумагами, по виду похожими на официальные документы. Потом достал авторучку, снял колпачок, сделал несколько пометок на полях и дописал кое-где несколько слов. Довольно долго тишину в комнате нарушало только шуршание бумаги да тиканье настенных часов.

— Мисс Лаватини, — сказал он наконец, — если не ошибаюсь, этот кабинет вам уже знаком.

Я пожала плечами и посмотрела на детектива, дожидаясь, когда он оторвется от бумаг и наши взгляды встретятся.

— Если вы имеете в виду то обстоятельство, что в прошлом году я нашла пару трупов и, как законопослушная гражданка, сообщила о них в полицию, то да, можно сказать, что я в этом учреждении не впервые.

Уилинг не сразу отвел взгляд, а уставился на меня своими зеленовато-карими глазами. Думаю, когда-то давно, может быть, в детстве, у него были огненно-рыжие волосы, но сейчас они поблекли и стали каштановыми с проседью.

— Расскажите мне, что произошло сегодня ночью. — Он достал небольшой диктофон, положил палец на кнопку и спросил: — Вы ведь не возражаете? Мне так проще, не надо отвлекаться, чтобы все записывать. — Он улыбнулся, что, по-видимому, должно было меня подбодрить. — А потом мы просто распечатаем ваши показания и вы их подпишете.

Я пожала плечами. Какая разница? Поняв это как знак согласия, Уилинг включил запись.

— Первое мая тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Показания Кьяры Лаватини, снятые детективом Джеффом Уилингом. Начинайте, мисс Лаватини.

Я начала говорить. Еще не добралась до того места, когда увидела тело Руби, когда в комнату ворвался Эрни Шварц. Волосы адвоката были растрепаны, но не потому, что его подняли с постели, он всегда так выглядел. Похоже, таков был его стиль. Эрни был невысокий, плотный и носил очки. Их толстые, как от бутылки из-под кока-колы, стекла скрывали пару прекрасных ярко-голубых глаз.

Глядя на Эрни, всякий думал, что перед ним вялый книжный червь, но я-то знала, каков он на самом деле. Я видела иного Эрни Шварца — например, когда он в подпитии играл на гавайской гитаре не хуже профессионального музыканта, причем делал это, стоя на моем кухонном столе. Это было в ночь на четвертое июля, часа в три. Да, забыла добавить, что Эрни был в чем мать родила и орал песни во все горло.

А еще Эрни любит собак, во всяком случае, чихуахуа. Об этом я узнала, когда попросила его составить для меня завещание и он указал себя в качестве опекуна моей маленькой Флафи. Он сделал это бесплатно и, думаю, вовсе не потому, что я обещала никому не рассказывать о том, как он пел песню Оскара Мейера в костюме Адама.

— Ни слова больше, — монотонно бросил он мне. А детективу Уилингу заявил: — Моя подзащитная устала. Не сомневаюсь, она уже рассказала вам все, что могла, а теперь ей пора домой, выспаться. Вечер был очень трудный.

Детектив оценивающе уставился на адвоката, по-видимому, прикидывая, может ли тот помешать допросу, и если да, насколько это серьезно.

— Еще пять минут, мистер Шварц, и мы закончим.

— Нет, детектив Уилинг, моя подзащитная устала. Мы продолжим разговор утром.

Эрни положил руку мне на плечо и сжал его, намекая, что я должна встать. Я вздохнула.

— Эрни, я справлюсь. Готова ответить еще на пару вопросов, если это поможет найти убийцу Руби.

Уилинг только этого и ждал, он сразу перешел к делу.

— Мисс Лаватини, меня тревожат некоторые моменты в показаниях, которые вы дали офицеру на треке. Думаю, перед тем, как продолжать следствие, мы могли бы внести ясность.

— Детектив, я сказала, что сама слышала, как моей подруге сломали шею, что может быть тревожнее?