Стрингер. Летописец отчуждения

Над целехоньким кирпичным забором возвышались три корпуса. Первый — самый низкий и компактный. Остальные — бесформенные и массивные, выше стандартной пятиэтажной хрущевки. Оба оснащены целым арсеналом разнокалиберных труб, тянущихся к небу.

— Что там по датчикам? — коротко спросил Бочку Саян, искоса поглядывая на бредущего в самом хвосте лысого.

— Рано еще, стены сигнал глушат. Пока никого.

— Здесь всегда тихо, — Кляп удобнее перехватил пулемет и выравнялся за шагающим впереди снайпером, стараясь идти ровно в трех метрах за его спиной. Шаг в шаг.

— Это точно. Как на кладбище, — кивнул Бочка. — Чья сейчас территория?

— Ничья. «Долговцы» хотели влезть, а потом ушли. Слишком близко к Радару, — просветил всех Саян.

Бочка вывел группу к стене и осторожно двинулся к воротам. Он остановился у одной из створок, медленно присев на корточки:

— Вроде спокойно все, — посмотрел толстяк на ПДА. — Зайдем?

— А зачем? Может, сразу к Радару? — вопросительно глянул на Саяна узбек.

Через сосновый бор, подступивший со всех сторон к комплексу, до антенн «Дуги» было рукой подать. Странная массивная конструкция огромным квадратом нависала над верхушками деревьев. Километра три, если идти напрямую, не больше.

— Передохнуть надо. Перед Радаром коридор щупать замучаемся, — ответил Саян. — Кляп — заходишь, Бочка — прикрываешь, Рябой — бросаешь перед Кляпом болты. Все поняли?

Бойцы кивнули. Рябой достал из кармана сразу четыре железки.

— Поехали, — коротко скомандовал командир, вскидывая винтовку.

Кляп осторожно выглянул во двор, держа пулемет на изготовку. Бочка стоял у него за спиной, командир занял позицию у другой створки, прижимаясь плечом к забору. Он кивнул. Кляп стрелой выбежал на широкую асфальтированную площадку, впереди него уже летел болт. У черного прямоугольника входа в первый корпус мелькнула тень. Узбек сразу встал на колено и выдал короткую очередь. Раскатистый грохот выстрелов эхом понесся от здания к зданию, наполняя умиротворенную тишину покинутого комплекса зловещим содержанием.

— Мама! — раздалось откуда-то из глубины.

— Стоять! — не прекращая стрелять, заорал Кляп.

Неизвестный укрылся за кузовом черной «Волги», брошенной во дворе. На ней, скорее всего, когда-то местное начальство возило в Киев тугие папки отчетов.

РПК смолк.

— Бросай оружие и выходи! — попробовал еще раз узбек. — Щас всю тачку изрешечу! Не жить тебе!

У Кляпа за спиной уже стоял толстяк, водя плавно стволом карабина от переднего до заднего бампера. Малейшее движение, и снайпер откроет огонь.

— Не стреляйте! Сдаюсь я! — раздался писклявый голос с другой стороны «Волги».

Сначала над капотом появились руки с широко растопыренными пальцами, а потом и чумазая голова в синей бейсболке с надписью «Giants». Наблюдавший через щель в створке ворот Алексей не был уверен, что незнакомец является ярым поклонником этой команды. Клуб давно обанкротился.

— Руки в стороны и на пузо ложись, — приказал Саян, не спуская с пленного прицел винтовки. — Жора! За спину поглядывай… Лес… Лес паси.

Незнакомец повиновался. Командир жестом показал узбеку, чтобы прикрывал, и начал приближаться, не опуская оружия.

— Кто таков? — спросил он на ходу.

— Мамка я… А вы чьи? — медленно поднял голову мужик, уставившись на старшего из-под козырька.

— А что, не видно? Из «Монолита» мы. Незнакомец как-то сразу сник.

— А че я вам? — спросил он с меркнущей надеждой в глазах.

— А ничего, — старший удостоверился, что тот не опасен и для профилактики вмазал ботинком под ребра.

— У-у-у-у-у… Сука…

Мужик тут же получил еще. Смертин поморщился.

— Ты из чьих? — начал допрос Саян.

— Сам я по себе…

— Жора, забери автомат. За машиной валяется. И лес, лес паси… Бочка, обыщи его, ПДА отними… У тебя здесь нора? — спросил Саян, наклоняясь к бедолаге.

— Нет, мимо проходил…

Мамка ответил совсем неуверенно, будто на месте преступления застукали и перед мордой ментовской ксивой махают.

— Не ври, падла… Сейчас все покажешь.

— Покажу, только не бей! — быстро сдался сталкер.

Алексею была до боли знакома эта сцена. Вот так же и его прессовали на НИИ. Было больно и унизительно. И теперь стрингер не совсем понимал, как один и тот же человек мог быть таким жестоким к чужим и неравнодушным к своим.

— Давай веди, паскуда, — поднял пленника за воротник командир, отвешивая пинка для скорости.

Со стороны трассы ветер принес отдаленные хлопки выстрелов. Все напряглись.

— Охота там, — просипел Мамка на ходу.

— Шлепай, — еще раз подтолкнул его командир.

Сталкер провел их по захламленным лестницам на самый верхний этаж. В конце он прибавил скорости, видно намереваясь скользнуть за железную дверь и закрыться, но Саян замысел разгадал. «Монолитовец» преодолел несколько метров широкими шагами и в самый последний момент вклинился в узкий проем. Мамка отшатнулся, и старший, ворвавшись, словно вихрь, в небольшую комнатушку, принялся его избивать. Он без всякой жалости молотил по лицу Мамки тяжелыми ботинками. Бедолага только свернулся на бетонном полу в клубок, в слабой попытке закрыться от ударов, и пронзительно вскрикивал.

— Ты от меня еще бегать будешь, сволота…