Стрелы Времени

Рамиро сверился с записями в консоли и запомнил траекторию блокиратора. Идти напрямую к ближайшему шлюзу было пустой тратой времени; с тем же успехом он мог просто сдать себя властям. Но тот, кто мог пронести на поверхность горы больше дюжины зарядов взрывчатки, наверняка должен был знать безопасный способ попасть наружу. Его союзники благоразумно ограничили с ним все контакты и сумели убедить себя в том, что после приведения плана в действие от них больше ничего не потребуется. Но теперь, если они еще не осознали масштаб своей ошибки, открыть им глаза предстояло самому Рамиро.

– Я не знаю никого по имени Джакомо, – раздраженно возразил его собеседник.

– Я встречался с ним несколько черед тому назад, – объяснил Рамиро. – Я думаю, ему было неудобно использовать для этого свою квартиру, поэтому он арендовал вашу.

– Вы, наверное, перепутали адрес. – Дверь закрылась.

Рамиро допускал, что человек, проживавший в этой квартире, мог и не знать о встрече с Джакомо, но он не смог придумать другого способа привлечь к себе внимание группы. Вполне возможно, они вели независимое наблюдение за проектом и уже знали о том, что произошло с блокиратором, но он не мог принимать это как данность, полагаясь на то, что союзники Джакомо не пустят дело на самотек.

Вернувшись домой, он сел и стал ждать, пока с ним кто-нибудь свяжется. За ним могли наблюдать люди Греты, но такой риск существовал всегда; либо группа Джакомо умела решать подобные вопросы, либо весь их план уже давно был бы раскрыт.

Спустя шесть склянок Рамиро потерял терпение. Зная, что сон ему не светит, он вышел из своей каюты в надежде, что его найдут.

Сейчас, если судить по распорядку большинства людей, была ночь, и коридоры освещало лишь красные свечение мха, но несмотря на это, район выглядел таким же деловитым, каким Рамиро видел его в прошлый раз. Он миновал несколько дюжин неугомонных соседей, которые запрудили опорные веревки, двигаясь по ним так же энергично и бесцельно, как и он сам. Когда он встречался с ними взглядом, они смущенно отворачивались. Через два дня горы может не стать, и любой адекватный человек наверняка бы захотел сыграть роль в ее обороне. Но проведя три года в слепом подчинении безукоризненным предсказаниям, изложенным в их приватных посланиях – или посланиях их друзей, или же в любых общедоступных новостях, которые могли как-то повлиять на их жизнь – что они могли сделать теперь, когда им уже заранее сказали, что они будут сидеть сложа руки?

Двое молодых мужчин приблизились к нему по соседней веревке, избегая, как и все остальные смотреть Рамиро в глаза, хотя лично ему они показались более смущенными, чем следовало ожидать от незнакомых людей. Когда они направились в его сторону, Рамиро стал ждать, что один из них врежется в него и передаст записку, и уже приготовился отыграть свою роль, чтобы их столкновение выглядело естественным. Но затем он увидел, как из укромного места в руке первого мужчины выскользнуло острие ножа.

Он схватил нападавшего за запястье и посмотрел прямо на следовавшего за ним сообщника. – Если через три куранта я не вернусь в свою каюту, – сказал он, – вся информация будет автоматически переданы Совету.

– Нас ничто не остановит, – мрачно сообщил его оппонент. – Мы уже знаем, чем все закончится.

– Тогда к чему это? – Рамиро согнул руку человека с ножом – а затем перебрался на другую веревку, чтобы пропустить женщину, скрыв от нее нож своим телом.

– Все закончится хорошо, потому что ты прислушаешься к нашим словам и перестанешь привлекать к себе внимание, – ответил незнакомец.

– Мне кажется, вы путаете предвидение с досужими домыслами, – сказал Рамиро. – А вот что скажу я: все закончится хорошо, потому что я встречусь с Джакомо, и немедленно.

Выражение уверенности на лице второго нападавшего таяло. Должно быть, он настолько привык к тому, что его планы выполнялись без единой накладки, что разучился импровизировать.

– Я понимаю, что в наше время людям непросто организовать свой календарь, но создавать проблемы вашему боссу я перестану только после того, как переговорю с ним лицом к лицу.

Джакомо сидел на полу в столовой, добродушно болтая с дюжиной собеседников; компания, впрочем, была достаточно большой, и ему не приходилось постоянно участвовать в разговоре, чтобы создавать видимость участия. Рамиро сидел в двух поступях от них, повернувшись к группе спиной; пытаясь разобрать адресованный ему шепот, он одновременно старался произвести впечатление одинокого человека, который за ужином предавался размышлениям о судьбе своей подруги.

– О машине мы позаботимся, – сказал Джакомо. – Вам не о чем беспокоиться. – Его задние глаза бесцельно двигались, цепляя Рамиро, но не замечая его присутствия.

Если не считать друзей Джакомо, поблизости не было никого, кто мог бы их услышать, и Рамиро мог только гадать, известно ли его союзникам расположение всех подслушивающих устройств в зале. Но говорить, делая вид, будто они находятся в каком-то уединенном месте, было непросто.