Стрельцы у трона

   Ушел и Гаден готовить новые снадобья для больного царя.

   Очередной спальник, по приказанию больного, раскрыл "Златоуст" {Назидательная книга с поучениями на каждый день.} и стал читать негромким, монотонным голосом.

   Алексей сначала слушал, полузакрыв глаза, потом снова задремал.

   Спальник заметил это и, постепенно понижая голос, перестал читать.

   Снова глубокая тишина настала в опочивальне.

   На половине царицы жизнь уже шла полным ходом. Кипела обычная работа в мастерских и девичьих, готовили на поварне и в людской избе. В домовой церкви ее, Екатерины Великомученицы, что на Сенях, прошла заутреня и ранняя обедня без Натальи.

   Анна Леонтьевна, Кирилло Полуэхтович, младшая сестра Натальи Авдотья, братья: Иван, Афанасий, Лев, ближние бояре и боярыни ждали царицу с вестями о здоровье Алексея, собравшись в просторной Столовой палате.

   Сюда прошла и Наталья.

   -- Господь милости послал, -- встречая дочь, проговорила Анна Леонтьевна и подала ей просфору, вынутую за здравие царя и царицы.

   -- Легше дал Господь царю-государю нашему, -- повестил всем от имени царицы-дочери Кирилле Нарышкин, выслушав несколько слов от Натальи.

   -- Слава те, Спасу Милостивому!.. Подай, Господи! -- откликнулись все на эту радостную весть, широко осеняя себя крестом.

   -- Молитесь о здравии государя, -- сама проговорила Наталья, принимая общие поклоны.

   По приглашению царицы отец с матерью, сестра; братья и несколько более близких и родственных боярынь и бояр с дьяком Брянчаниновым прошли за Натальей во внутренние покои терема.

   Здесь царица подробно передала все, что видела и слышала у больного мужа.

   Сон Алексея произвел впечатление на наивных, суеверных слушателей.

   -- Помрет, гляди, помрет скоро сокол наш, -- шамкая, решительно заявила старая нянька Натальи, Кузьминишна.

   Но Анна Леонтьевна так поглядела на бестолковую старуху, что та съежилась и отошла подальше в угол.

   -- Врет старая. Што она разумеет? -- вмешался Нарышкин, видя, как сразу омрачилось лицо царицы-дочери. -- Поживет еще с нами солнышко наше красное... Сама же, доченька, сказываешь: легше ему... И лекарь вон толкует, да не один... Других он звал... С чево помирать свету государю нашему? Не перестарок... не хворый какой... Оздоровеет. Слышь, и во сне покойный родитель молвил же царю: "Тебе еще наземь вернутися надо"... Вот, и поживет...

   -- Поживет, вестимо... А то -- и моя какая жизнь будет?.. И Петруша наш... Што мы без нево?.. Как нам быть?! -- с глубокой тоской, которую давно таила в душе, проговорила Наталья, горячо прижимая к груди сына, успевшего взобраться на колени к матери.

   Плохо понимая, что творится кругом, ребенок стал ласково гладить мать по волосам, по лицу, настойчиво повторяя:

   -- Мамушка, не плачь. Не дам тебя в обиду. Слышь, матушка, скажи: хто обидел? Я тяте скажу... Сам голову срублю... Вот... видишь?!.

   И мальчик схватился за рукоятку игрушечной сабли, подаренной ему московскими торговыми людьми в день его ангела.

   -- Ладно... Зарубишь, вестимо. Не плачу я... Поди, играй, -- спуская сына с колен, сказала Наталья и обратилась к отцу:

   -- Слышь, батюшка, пообещала я, коли полегше буде государю, самой святыни обойти, а в иные -- на молебны послать на заздравные. Возьми там казны у боярыни-казначеи... Вот, и он с тобой... -- указала на Брянчанинова царица, -- тоже пускай едет... К Николе-Мученику, знаешь, где бывал уж, за Яузой.

   -- На Вшивой Горке, -- знамо, к нему, государыня-доченька... В сей час поеду. А еще куды, не скажешь ли?

   -- Куды?.. Да, много надобно... Всюды надо! Пусть молят Господа святые заступники... Вон, брата пошли, Ваню -- к черным попам, в Вознесенскую обитель, к Спасу Нерукотворенному... Скоропомощник он... Мы тута с матушкой у Онуфрия-Великомученика помолимся, от скорой смерти избавителя... Близко, на Сенях тута. А тамо и посоветуем с матушкой да с теткой: куды еще... Весь день ныне ни пить, ни есть не стану... Буду молить Господа и Матерь Божию и угодников святых... Авось услышат молитву мою горячую... Авось... Поезжай, батюшко, не трать часу... А Афоня пускай в Рубцово-Покровское съездит в село, к Покрову {Теперь -- улица Покровская, старинная вотчина Романовых.}... Много мне помощи было от той Святыни. А еще ково -- ко Спасу на Бору надо спосылать... Ишь, родителя видел покойного государь мой во сне... А тамо -- и склеп ихний, родовой, Романовых... Надо за упокой помянуть... Да еще бы в Китай-город к Николе... Да на Арбат, к нему же, к Чудотворцу... Нет, туды сама я... Помолю Явленнова-то... Да к Василию Блаженному надо бы, коли поспеем... А к Троице -- пешком пойду сама... Только бы оздоровел государь! Да... Уж мы там с матушкой потолкуем, посоветуем... Езжай с Богом, батюшка... Братов посылай и еще тамо ково... Казны возьмите... Не жалейте... А мы уж тут...

   -- К Христофору -- Песья голова надо бы, государыня-сестрица, -- нерешительно заметила Авдотья Нарышкина, желая прийти на помощь растерявшейся сестре.