— Подождите, фельдмаршал, — вскричала супруга Бирона, — я тоже сяду в сани и начнем игру. Посмотрим, удастся ли мне победить фельдмаршала.
— Перед дамами я сразу же слагаю оружие…
Тем временем несчастного Валериана вели двое сыщиков. Его убивала мысль, что брат Бирона, явившись поутру на место дуэли, не найдет его там, и Ольга лишится последней защиты. Неожиданно он увидел высокого и широкоплечего солдата, который служил в его полку. Тот с женой, присев под дерево, с наслаждением щелкал каленые орехи.
— Эй, служивый! — крикнул Валериан.
— Что прикажете, ваше благородие? — отвечал солдат, мигом пересыпав орехи в передник жены и подбежал к своему офицеру.
— Избавь-ка меня от этих бездельников.
— Только сунься, — буркнул один из сыщиков. — Он арестован по приказу его высочества. Пошел отсюда!
— Ах ты, палка барабанная! — крикнул солдат. — Да как ты смеешь мне приказы отдавать? Завернулся в суконный балахон и уж думает, что сам черт ему не брат. А ну отпусти его благородие, пока я… Прикажите продолжать, ваше благородие? — И солдат сжал огромный кулак.
— Изволь, голубчик.
Первым же ударом один из сыщиков был сбит с ног, второго бравый солдат схватил за шиворот, приподнял, встряхнул и бросил на землю.
— А теперь бегом отсюда, — сказал Валериан, — да жене скажи, чтобы от нас не отставала.
Подходя к своему дому, Валериан встретил своего старого друга, отставного капитана Лельского.
— Что ты так встревожен? — изумился капитан.
Тот подробно рассказал ему свое приключение.
— Но ведь должно же все это когда-то окончиться! — с негодованием воскликнул Лельский. — Ладно, дай мне честное слово, что ты никому на свете не расскажешь о том, что я тебе открою.
— Клянусь честью!
Зайдя к нему домой, Лельский имел с Валерианом продолжительную и тайную беседу.
Прощаясь с ним, Валериан подал руку капитану и сказал:
— Сразу же после поединка, если останусь жив, я приду к тебе и тогда располагай мною. Я — ваш!
Вскоре пришел и Ханыков, который жил в одном доме с Валерианом. Увидев, как его арестовали по приказу герцога, он уже считал своего друга безвозвратно погибшим. Каково же было его удивление, когда дверь ему открыл сам Валериан живой и здоровый.
— Что это значит? — спросил Ханыков, увидев лежащую на оселке саблю.
— Завтра в пять я дерусь с братом герцога.
— Ты только за этим и вырвался у меня из рук?
— Было бы низостью удерживать меня от поединка с этим ничтожеством.
— Конечно, я никогда не был до такой степени влюблен, но даже в этой приятной горячке я бы никогда не бросился бы драться с Бироном. Я бы сначала посоветовался с фельдмаршалом, который всех нас так любит, попросил бы его защиты, и он бы уладил дело без лишних хлопот. А теперь либо он тебя убьет и будет считать Ольгу своей неотъемлемой собственностью, либо ты его убьешь или ранишь, и об этом непременно узнает герцог. И тогда ты — пропал!
— К чему теперь все эти рассуждения? — с досадой бросил Валериан.
— А к тому, чтобы ты немедленно шел к Миниху и просил его покровительства. Я уже рассказал ему твою историю. Он берется выступить посредником между Бироном и тобой. Заверяю тебя, не только брат герцога, но и сам герцог побаивается этого умного и благородного человека.
— И Карл Бирон будет после этого везде называть меня подлым трусом. Ну нет! Я должен драться. Честь мне дороже жизни.
— А что такое честь?
— Странно, что капитан гвардии об этом спрашивает.
— Еще удивительнее было бы, если бы капитаны всего света вместе со мной дали бы точное ее определение. Мне кажется, что честь велит нам без страха идти на неприступную батарею и проливать кровь за отечество, но глупостей делать офицерская честь не велит. Если кто рубль у человека украдет, все зовут его вором, а похитить на поединке жизнь человеческую, которую за сокровища всего света возвратить нельзя, — пожалуйста! Это можно, все говорят, так честь ему велела.
— По крайней мере, драться я буду не из-за пустяков.
— Согласен, но дело можно решить полюбовно и гораздо для тебя выгоднее. Послушайся моего совета и ступай к фельдмаршалу.
— Ни за что на свете, я уже вызвал его.
— Ладно, видно, тебя уже не переупрямить. Кто твой секундант?
— Никто.
— Как никто? Да без секунданта тебе голову с плеч снесут прежде, чем ты саблю из ножен вынуть успеешь.
— Мы так условились.
— Ну и дурак, Если ты убьешь Бирона, тебя казнят как убийцу, и он уж с того света не сможет засвидетельствовать твое благородство.
— Что же делать?
— Я съезжу к Бирону и попрошу его выбрать себе секунданта.
— А кто же будет моим?
— Ладно уж, подурачусь хоть раз в жизни. Может, мне удастся помирить вас.
— Напрасный труд! Я с этим негодя…
Замахав руками, Ханыков отправился к Бирону и через час возвратился с известием, что генерал с его предложением согласился. Затем он уложил Валериана в постель и велел ему хорошенько выспаться перед боем.
VIII