Стреломант

По крайней мере, я полагаю, что он бы ответил именно так, — как никогда бы не ответил я сам, привыкший жить без родителей и во всем полагающийся лишь на себя и свое собственное мнение. Но свое мнение я буду выражать чуть позже, когда окажусь предоставлен сам себе. А до этого момента следует продолжать играть роль послушного сына, чтобы не вызвать подозрений.

— Сынок!.. — губы мамы задрожали, глаза увлажнились. — Как жаль, что я не могу отправиться с тобой! Если меня отключат от этого аппарата хотя бы на пятнадцать минут, я умру… Но и с ним я протяну не больше недели… И, надеюсь, дотяну до того момента, когда сюда заявится Себастьян и я смогу рассмеяться ему прямо в его глупое лицо!

Мама мелко и кровожадно, с ноткой безумия в голосе, рассмеялась.

Богиня, а этот Себастьян… Он вообще как узнает, что я здесь?

«Реадизайнеры одного клана имеют общую нить реадиза. Как в паутине. Тронешь ее — и паук будет знать».

Чего? Что он будет знать? Какой паук?

«Ладно, плохое сравнение. В общем, мощный реадизайнер чувствует сильные всплески своей линии реадиза, где бы они ни произошли. Ритуал инициации — это почти что самый сильный всплеск силы реадизайнера за всю его жизнь, потому что в тебе пассивная пра… Впрочем, неважно. Важно то, что, когда это случилось, Себастьян узнал, где и от кого он произошел».

Значит, он и в будущем сможет меня так вычислять?

«Не сможет. Если только не окажется от тебя на расстоянии… где-то метров тридцать. Твой реадиз очень слаб, ведь в тебе лишь половина крови рода Ратко. На самом деле вероятность того, что в тебе вообще оказался дар, была настолько мала, что ты даже чисел таких не знаешь. Можно сказать, ты вытянул короткий прутик из целого веника».

— Да, мама, я отправлюсь в… Верхний Довгород, — повторил я еще раз, успокаивая разбушевавшуюся мамашу. — Как ты пожелаешь.

— Сынок… — всхлипнула мама. — Не надо делать так, как я пожелаю!.. Ты уже взрослый, ты можешь сам принимать решения… Делай то, что захочешь ты сам! Живи так, как хочешь ты! Главное — выживи! Утри нос этому надутому индюку Себастьяну Ратко! Достигни успеха и встань с ним на один уровень!

Вот же женщина… Сначала говорит, чтобы я жил своей жизнью и своей головой, а потом сама же выдает чуть ли не поэтапный план действий.

«На самом деле она желает добра».

Все матери желают добра. Наверное. Я сам не в курсе.

— В нашей квартире, в углу, за посудным шкафом, есть сейф. Код от сейфа — возраст нашего первого кота, Тишки… Помнишь его?

Я на всякий случай кивнул.

— Наберешь его в месяцах — и дверь откроется. Там деньги… Все, что я скопила за всю жизнь. На твою жизнь. На обучение, на жилье, на все, что тебе понадобится, чтобы избежать гнева твоего отца. Так что бери… — мама тихо выдохнула и закрыла глаза. — Бери и… выживи. Хотя бы… просто… выживи.

Паузы между последними словами были такие, что я успел бы по две стрелы выпустить. Договорив последнее слово, мама внезапно потеряла сознание, судя по тому, как поникла ее голова и закрылись глаза. Непонятные приборы вокруг принялись назойливо и громко пищать.

— Так, все, посещение окончено! — тут же раскомандовался появившийся из ниоткуда за моей спиной давешний мужик в голубом халате.

«Это доктор Павлов, Серж. Доктор, который помогает твоей маме. И он же приглядывал за тобой, когда тебя привезли в коме после ритуала».

Что такое кома?

«Это… Долго объяснять. В общем, слушайся доктора. Доктор плохого не скажет».

— Хорошо, доктор… — Я кивнул и вышел из комнаты.

Юлия ждала меня снаружи — она сидела на скамейке и болтала ногами. Руки девчушки были заняты каким-то черным матовым прямоугольником, который издавал разные звуки. Юлия так и тыкала в него пальчиками, высунув от усердия язык и не отрывая взгляда от игрушки.

Меня она, однако, заметила почти сразу.

— О, ты уже все? — Она легко спрыгнула со скамейки. — Как мама?

— Нормально, — коротко ответил я, оглядывая собеседницу.

Богиня, кто это?

«Юлия Чернова, твоя подруга с детства. Ваши матери очень дружны, вы фактически росли вместе. Закончили одну начальную школу, в одном и том же классе. Она — с отличием, ты — так себе. В любовных связях замечены не были».

Я мысленно усмехнулся — последняя фраза была явно сказана не для Сержа, а для меня, Лирса. Старого прожженного ловеласа, который за ночь мог сменить несколько коек и еще больше женщин в этих койках. Богиня вроде как пальчиком погрозила — не трогай, мол, девочку.

Ну хорошо, не буду. Да и юна чересчур она для меня.

«Вообще-то вы одногодки!»

— Я уезжаю в Верхний Довгород, — сразу огорошил я подругу, ничего не отвечая богине. — Буду поступать в академию реадиза.

— Ух ты, правда? — глаза Юли расширились от удивления. — Это же замечательно! Значит, мы снова будем вместе!

— В каком смысле? — не понял я двусмысленной фразы.

— Я тоже туда еду! — Юля радостно тряхнула головой. — Тоже буду поступать, только в обычный универ, мне-то никто реадиза не отсыпал. Значит, поедем вместе! Когда поедем? Мне столько всего нужно собрать!

— Завтра, — тяжело уронил я, обрывая ее поток мыслей.