Стреломант 4

В аптечке нашлись изогнутые тупоносые ножницы, упакованные в желтую пленку. Проведя руками по необъятной туше Драйза я нашел несколько мест, где пальцы вляпались в липкую кровь, и принялся резать одежду в этих местах. Спустя минуту я уже нашел ранения — два, как он и сказал. Одно — в ногу, в районе бедра, или даже скорее ягодицы, почти детское, несерьезное. Бедренная артерия не задета, крови почти нет, выходного отверстия тоже — скорее всего, пуля прилично потеряла скорости в толстенном слое сала Драйза и застряла в мясе, и опасности не представляет. По крайней мере, в данный момент. В будущем, конечно, пулю в идеале извлечь, рану зашить, и провести прочие операции, но сейчас этим можно пренебречь. Потому что есть еще одно попадание.

И оно намного хуже. Пуля попала в грудь, и, судя по выступающей из раны кровавой пене — пробила легкое. А это — однозначная смерть.

Причем не простая смерть, а долгая и мучительная. Человек просто задыхается, будто тонет в океане воздуха, и не может удержать его в себе — воздух просто проходит насквозь, не задерживаясь, не насыщая кровь кислородом и не позволяя жить. Он есть, но его как бы нет.

Вот поэтому Драйз и дышит такими судорожными рывками, что работает у него только одно легкое и организму кажется, что объем вдыхаемого воздуха резко уполовинился, и он пытается наверстать его частотой вдохов.

Наверное, все отразилось у меня на лице, потому что Драйз неловко и слабо усмехнулся:

— Что… Плохи… Дела… Да?..

Между словами он делал паузы для нового вдоха, и с каждым новым выдохом пена вокруг раны пузырилась все сильнее. Хотелось накрыть ее, прижать хотя бы ладонью, но я прекрасно понимал, что этим сделаю только хуже, вызвав новый приступ боли, и ничем при этом не помогу. Я видел много таких ран, сделанных стрелами, и там все было не так плохо — древко худо-бедно затыкало раневой канал… Но что делать с крошечной пулей, которая сейчас сидит где-то там в теле и ничего не затыкает, позволяя воздуху свободно свистеть туда-сюда при каждом вдохе?

— Бинт кончился! — снова дернул меня кто-то за плечо. — Там… Ой.

И это "ой" упавшим голосом заставило меня обернуться.

Это оказался повелитель пластика Уайт, который во все глаза смотрел на раненого коменданта, держа в руках пустые упаковки от бинтов. И несмотря на его "ой", глаза парня изучали Драйза цепко и внимательно.

— В грудь, да? — тихо спросил Уайт, переведя взгляд на меня. — Пневмоторакс, да?

— Что? — не понял я.

— Легкое пробито? — тут же перефразировал Уайт.

Я кивнул.

Уайт швырнул на пол упаковки от бинтов и вырвал у меня из рук аптечку:

— Дай сюда!

— Охренел? — моментально отреагировал я.

— Ты явно не знаешь, что делать, а я знаю! Дай сюда!

В его движениях и голосе появилось столько силы и уверенности, что я не стал продолжать сопротивление — разжал пальцы и послушно выпустил ящичек из рук. Судя по его уверенному поведению, он откуда-то знает, что делать и как действовать. Судя по тому, что с бинтами ко мне подошел именно он, — а значит, бинтовал раненых именно он, — так оно и есть.

Уайт встал на колени возле Драйза и положил аптечку рядом. Вытащил какой-то пузырек, плеснул им на руки, раздалось тихое шипение. Уайт помахал в воздухе руками, потом извлек из аптечки пару тонких голубых перчаток, натянул их на руки и снова помыл руки из пузырька.

Все это он делал покачиваясь от постоянно попадающихся под колеса кочек. Аптечка тоже скакала и елозила по полу, так что я, не найдя себе лучшего применения, подполз и схватил ее, чтобы держать ее на месте и не позволять прыгать. Хотя так буду полезным.

Из того же пузырька Уайт полил прямо на рану, или даже вернее будет сказать капнул. Убрал его в аптечку, достал вместо него красный маленький квадратик, надорвал, вытащил сложенную в восемь раз белую салфетку, и протер ею рану от крови.

Следом настала очередь еще одного квадратика из синего набора, который превратился в обычную матовую пластиковую пленку размером с ладонь. Уайт расправил ее и наложил сверху на рану, успев сделать это раньше, чем снова выступила кровь. Я ожидал, что сейчас он применит что-то из своих сил, но этого не произошло. Вместо этого Уайт прихватил края пленки белым матерчатым узким пластырем, плотно фиксируя ее на ране, достал из аптечки новый синий пакетик — длинны и узкий, и из него что-то похожее на маркер с ярко-красной крышечкой.

Зачем-то приложив маркер к груди Драйза и внимательно на него посмотрев, Уайт потер точку, в которой оказался колпачок, остро пахнущей салфеткой, и внимательно посмотрел на меня:

— Сейчас бы чтобы не трясло…

Я развел руками, показывая, что от меня это не зависит.

Уайт вздохнул и дернул колпачок с маркера.

Вместо пишущей головки под ним оказалась острая игла.

Которую Уайт с размаху всадил в ту самую точку, где-то между вторым и третьим ребром Драйза, которую наметил до этого.

Всадил и надавил со всей силы большим пальцем на конец маркера, после чего отбросил пустой корпус в сторону, оставляя в груди коменданта небольшой пластиковый цилиндр. Следом за корпусом полетели испачканные в крови, скомканные в одно, перчатки.