Стрелок

Стрелок вскочил на ноги и побежал. Горький круг луны уже поднялся в ночном небе, и след Джейка был явственно виден в росе. Стрелок нырнул под первые ивы, перебрался через ручей, подняв брызги, и взобрался на тот берег, скользя по мокрой траве (даже сейчас тело его наслаждалось этой свежею влагой). Ветви ив, точно розги, хлестали его по лицу. Деревья здесь росли гуще и не пропускали лунного света. Стволы поднимались кренящимися тенями. Трава, теперь высотой до колен, била его по ногам. Полусгнившие мертвые ветви тянулись к нему, пытаясь схватить за голени, за яйца. Стрелок на мгновение замер, вскинув голову и принюхавшись к воздуху. Ему помогло дуновение ветерка. Мальчик, конечно же, не благоухал. Как, впрочем, и сам стрелок. Ноздри стрелка раздувались, как у обезьяны. Он различил слабый запах — маслянистый и безошибочный запах пота. Он рванулся вперед, сквозь бурелом и сухой валежник, сквозь куманику и завалы упавших веток — бегом по тоннелю под нависающими ветвями ив и сумаха. Вперед. Задевая плечами древесный мох, цеплявшийся за одежду унылыми серыми щупальцами.

Он продрался сквозь последнюю баррикаду из сплетенных ивовых ветвей и выбрался на поляну, открытую звездам. Самый высокий пик горной гряды белел, точно череп, на невозможной высоте.

Круг из высоких и черных камне стоял на поляне. В лунном свете они походили на какую-то сюрреалистическую ловушку для диких зверей. В центре его была каменная плита… алтарь — очень старый, поднимающийся из земли на могучем плече базальта.

Перед ним стоял мальчик, дрожа и раскачиваясь взад-вперед. Его руки тряслись, словно через них пропустили электрический ток. Стрелок резко выкрикнул его имя, и Джейк ответил ему неразборчивым возгласом отрицания. Лицо мальчика было как смазанное пятно, почти полностью загороженное левым его плечом: испуганное и восторженное одновременно. И было в нем что-то еще.

Стрелок вступил в круг камней, и Джейк закричал, отшатнувшись и вскинув руки. Теперь лицо его было видно отчетливо, и стрелок разглядел на нем ужас и страх, перекрываемые почти мучительною гримасой наслаждения.

Стрелок ощутил, как оно прикоснулось к нему: дух оракула. Суккуб. Чресла его вдруг наполнились жаром — мягким и все же жгучим. Голова закружилась, язык как будто распух во рту и стал каким-то болезненно чувствительным даже к слюне, его обволакивающей.

Не отдавая себе отчета в том, что он делает, стрелок вытащил из кармана полусгнившую челюсть, которую носил с собой с того дня, когда он нашел ее в логове Говорящего Демона на дорожной станции. Он не думал о том, что он делает, но это его не пугало — он привык повиноваться своим инстинктам. Стрелок выставил челюсть перед собою, эту истлевшую кость, застывшую в доисторическом оскале. Пальцы второй руки, указательный и мизинец, сами собою сложились рожками — в древнем знаке оберега от дурного глаза.

Поток чувственности отхлынул, точно кто-то раздвинул рывком тяжелую пелену.

Джейк снова вскрикнул.

Стрелок подошел к нему, выставив челюсть перед пустыми, невидящими глазами мальчишки. Влажный всхлип боли. Джейк попытался отвести взгляд и не смог. Внезапно глаза его закатились, остались видны лишь белки. Джейк упал. Обмякшее тело его глухо ударилось о землю, одна рука почти что коснулась каменного алтаря. Стрелок опустился на одно колено и взял его на руки. Мальчик был на удивление легким; за долгий их путь по пустыне он высох, как лист в ноябре.

Роланд буквально физически ощутил, как дух, обитающий в каменном круге, заметался в ревнивом гневе — у него отобрали добычу. Как только стрелок вышел из круга, это буйство разочарованной ревности разом исчезло. Он отнес Джейка обратно в лагерь. К тому времени судорожное беспамятство мальчика перешло в крепкий сон. Стрелок на мгновение замер над серыми останками выгоревшего костра. Лунный свет, омывающий лицо Джейка, снова напомнил ему о святом из церкви, о неведомой алебастровой чистоте. Внезапно он обнял парнишку, вдруг осознав, что он любит его. И тут ему показалось, что он почти явственно слышит смех человека в черном. Откуда-то сверху, издалека.

Джейк звал его. Так стрелок и проснулся, разбуженный этими криками. Вчера ночью он крепко-накрепко привязал парнишку к одному из ближайших кустов, и теперь мальчик был встревожен и возмущен. Судя по солнцу, было уже девять-тридцать.

— Зачем вы меня привязали? — с обидой и негодованием в голосе спросил Джейк, когда стрелок развязал крепкий узел на одеяле. — Я вовсе не собирался от вас убегать!

— Один раз ты уже убежал. — Стрелок улыбнулся, когда у парнишки вытянулось лицо. — Мне пришлось даже вставать и тебя догонять. Ты ходил во сне.

— Правда? — Джейк поглядел на него с подозрением.

Стрелок только кивнул и, вытащив из кармана челюсть, поднес ее к лицу Джейка. Тот отпрянул, закрывшись руками.

— Вот видишь?

Джейк, смутившись, кивнул.

— Мне сейчас нужно будет уйти. Может так получиться, что меня не будет весь день. Так что слушай меня, малыш. Это важно. Если я не вернусь до заката…

На лице Джейка промелькнул страх.

— Вы меня бросаете!