Стрелки Шарпа - Ричард Шарп и вторжение французов в Галисию, январь 1809

- Я бы тоже никогда не поверил, что пехота сможет взять этот склон. Это было глупо с вашей стороны, очень глупо и гораздо смелее, чем я мог вообще предположить. Я вам благодарен.

Как всегда растерявшись от похвалы, Шарп пожал плечами:

- Это все стрелки.

- Полагаю, они стремились отличиться в ваших глазах, - сказал Вивар, стараясь ободрить Шарпа. Видя, что англичанин молчит, майор выразительно добавил: - Солдаты всегда проявляют чудеса, когда знают, чего от них ждут. Сегодня вы показали, чего вы от них хотите, и они принесли победу.

Шарп пробормотал что-то насчет везения. Вивар проигнорировал это замечание.

- Они шли за вами, лейтенант, потому что знали, чего вы от них ждете. Солдаты всегда должны знать, чего хочет офицер. Я установил для своих касадорцев три правила. Нельзя воровать, кроме тех случаев, когда не своровать - значит погибнуть; о лошадях заботиться прежде чем о себе; и драться, как герои. Все. Три правила, но они работают. Поставьте перед людьми твердые условия, и они пойдут за вами куда угодно.

Стоя на продуваемом всеми ветрами плато, Шарп понял, что майор Вивар делает ему подарок. Испанец предлагал ему ключ к успеху.

Шарп улыбнулся.

- Спасибо.

- Правила, - продолжал Вивар, не обращая внимания на благодарность англичанина, - делают из людей настоящих солдат, а не таких ублюдков, - он пнул мертвого драгуна и содрогнулся. К могиле подтаскивали тела других убитых. - Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь из моих смастерил деревянные кресты.

Шарп в очередной раз поразился испанцу. Только что пнул голый труп врага - и собирается поставить на его могилу крест.

- Это не из уважения, лейтенант, - сказал Вивар, видя его удивление.

- Нет?

- Я боюсь духов убитых. Кресты не позволят их грязным душам покинуть могилы. - Вивар плюнул на убитого. - Думаете, я дурак? Мне приходилось видеть потерянные души проклятых мертвецов, они похожи на миллионы свечей в ночном тумане. Их стенания куда страшнее, чем это, - он кивнул в сторону деревни, откуда донесся душераздирающий вопль. - За убийство детей они заслужили худшего.

Шарп не мог возразить майору. У него до сих пор не укладывалось в голове, как может солдат убить ребенка.

- Почему они это сделали?

Вивар отошел от трупов к краю небольшого плато, откуда их атаковали конные драгуны.

- Поначалу французы были нашими союзниками. Черт бы побрал нашу доверчивость, но мы их и пригласили. Они пришли, чтобы сражаться с нашими врагами португальцами, а потом захотели остаться. Решили, что Испания ослабла, разложилась и не в состоянии за себя постоять. - Вивар замолчал, глядя в огромное ущелье. - Может быть, они и правы. Мы разложились. Только не народ, лейтенант. Об этом даже не думайте. Правительство. - Майор плюнул. - Французы нас презирают. Считают перезревшим плодом. Может, и так. Наша армия? - Вивар обреченно пожал плечами. - Люди не могут хорошо сражаться под плохим командованием. Но народ не испорчен. Эта земля не испорчена! - Он топнул каблуком по снегу. - Это Испания, лейтенант, страна, любимая Богом, и Бог никогда ее не оставит. Как по-вашему, почему мы с вами сегодня победили?

Ответа на этот вопрос не требовалось, и Шарп промолчал.

Вивар смотрел вдаль. Над далекими горами темными пятнами обозначился дождь.

- Французы презирали нас, - вернулся он к прежней мысли. - Теперь они научились нас ненавидеть. Победа в Испании далась им нелегко. Здесь они познали горечь поражения. Мы заставили сдаться их армию под Бэйленом, а при осаде Сарагоссы жители просто издевались над ними. Этого они нам не простят. Теперь французы наводнили нашу страну войсками. Поняли, что нас легче уничтожить, чем победить.

- Зачем они убили детей? - Шарпа преследовали картины зверски истерзанных детских трупов.

Вивар поморщился.

- Вы привыкли сражаться против людей в форме, лейтенант. Вы узнаете врага по синему мундиру с золотыми нашивками. Это хорошая мишень для ваших стрелков. Но французы не знают, кто их враг. Врагом может стать любой человек с ножом, поэтому они так нас боятся. И разжигают свою ненависть до невиданных пределов. Они хотят, чтобы и Испания их боялась. Боялась вот такого. - Он обвел рукой дымящиеся развалины деревушки. - Они боятся нас и хотят, чтобы мы боялись их еще больше. Может быть, им удастся этого добиться.

Пессимизм не вязался с обликом непреклонного Бласа Вивара.

- Вы в самом деле так думаете? - спросил Шарп.

- Я думаю, что люди всегда будут бояться смерти своих детей. - Голос Вивара, пережившего подобное горе, звучал скорбно. - И все же у французов ничего не выйдет. Сейчас испанцы оплакивают своих детей и ищут надежду. Но если им предоставить эту надежду, хоть крошечный лучик, они поднимутся на бой!

Последние слова он прорычал, после чего виновато улыбнулся и посмотрел на Шарпа:

- Я хотел просить вас об одолжении.

- Разумеется.

- Ирландец, Патрик Харпер. Отпустите его.

- Отпустить? - Шарп растерялся не от просьбы как таковой, а от резкой перемены в манерах Вивара. Непреклонный и полный гнева мгновение назад, испанец вдруг стал робок и вежлив.