Стреляю на счет три

– Джин, машинное, – приказал Антон, а сам скатился вниз по трапу вслед за Дроном.

Антон встал напротив дверей капитанской каюты и кивком головы дал понять, что готов. Дрон распахнул дверь. Антон шагнул внутрь. Цель прямо. Он надавил на спуск. Свинец разорвал фанерную мишень на уровне груди и врезался в установленный у стены сколоченный из толстых досок деревянный щит. Не будь его, неизвестно, куда могла бы срикошетить пуля. Переборки кают железные, а помещения тесные. Стрельба в замкнутых пространствах сама по себе опасна. Силуэт справа, у стола. За ним еще один… Антон развернулся. И вдруг шестое чувство ему подсказало, что тут кто-то есть живой. Из-за стальной переборки раздался знакомый голос:

– Все, Антон! Задача выполнена. Молодцы!

– Уф-ф! – в тот же момент кто-то толкает его сзади. Он делает шаг вперед, все еще не веря своим глазам. Генерал Родимов со спокойным видом надавил на кнопку секундомера и посмотрел на Филиппова:

– Привет!

– Ни хрена себе! – протянул Дрон.

– Ну, Федор Павлович! – Антон покачал головой и стянул с головы косынку. – Спасибо!

– Что такое? – строго спросил Родимов.

– Ничего, – пробурчал Антон, утирая с лица пот. – Пуля – она ведь дура. Мало ли куда полетит. – Его вдруг затрясло.

В системе подготовки спецназа целый комплекс упражнений рассчитан на развитие внимания и управление эмоциями. Это, например, движение навстречу друг другу с одновременным ведением огня по целям, установленным позади напарника. Пули в таком случае проходят практически рядом с головой. Но это – необходимый элемент тренировки. А Федор Павлович-то здесь зачем? Плохое освещение через грязные стекла иллюминаторов, наконец, накопившаяся за время напряженных учений усталость могли сыграть злую шутку.

Невысокий, абсолютно седой генерал, с живым взглядом и слегка заостренным носом иронично улыбнулся:

– Не рад меня видеть?

– Было бы глупо вам говорить, что вы только что находились в опасной зоне. Чуть что, и…

– Чуть не считается, – парировал генерал.

– Так заикой можно остаться, – проворчал Дрон.

– Я был уверен, каждый из вас с легкостью идентифицирует цель, – Родимов направился к выходу. – Построение на верхней палубе через четыре минуты.

* * *

Сидя за столом, установленным под навесом из маскировочной сетки, прапорщик Рашид Алиахметов рассеянно слушал рассказ сержанта Грымова о проделанной до обеда на складе работе и ковырял вилкой салат из помидоров. Сержант и еще несколько человек до обеда разгружали «КамАЗы». Бригада готовилась к зиме, и у начальника склада вещевого имущества Алиахметова настали напряженные дни. Все это совпало с известием о скором упразднении института прапорщиков. Новый министр обороны, по словам командира батальона материального обеспечения, где Алиахметов проходил службу, особо не разбираясь, резал при сокращении армии буквально по живому. Рашид при этом испытывал двоякое чувство. С одной стороны, его родина – Азербайджан, и по большому счету ему абсолютно безразлично, что будет с Россией и ее армией. С другой, он давно получил российское гражданство и возвращаться на родину не собирался, потому что там таких денег не заработать.

Рашид прекрасно знал, что его республика давно ведет закулисные переговоры с Турцией вопреки интересам северного соседа. Власти не первый год закрывали глаза на существование лагерей подготовки боевиков практически рядом с Баку, разрешали им транзит через свою территорию в страны Ближнего Востока и сквозь пальцы смотрели на то, что они лечатся в местных медучреждениях. В России делали вид, будто об этом ничего не знают. Так было выгодно обеим странам. Что там двигало власть имущими – высокая политика или огромные деньги, маленькому человеку, у которого большая семья и многочисленные родственники, все равно. Для него государство – это его дом и родные, которым он должен помочь выжить.

Из дверей летней кухни появилась Хаят. Чеченка поставила на стол разнос, с которого подала тарелки с первым.

– Спасибо! – поблагодарил Грымов, невольно засмотревшись на гибкую фигуру девушки.

Хаят была в черном платке, застегнутом под подбородком, и такого же цвета платье. Лишь оборку по кромкам украшал скромный рисунок. Устроенное хозяином дома во дворе кафе пользовалось у военных расположенной за забором части большой популярностью. Как ни противились командиры, ни настаивали ходить в столовую, многие контрактники предпочитали обедать здесь. За год сосуществования заведения и воинской части тут не произошло ни одного эксцесса, и постепенно командование смирилось. Правда, ходили слухи, что до сих пор здесь не случилось ни одной заварушки только потому, что хозяин исправно платит боевикам.

Чеченка застенчиво улыбнулась и ушла.

– Новенькая? – Грымов проводил ее взглядом и посмотрел на Алиахметова.

– Нравится? – усмехнулся азербайджанец и кивнул. – Приютил ее Аслан. Она из Гудермеса. Училась в институте в Ростове. Там у нее любовь случилась с русским. Она против воли родителей замуж вышла. А тот пьяницей оказался, на машине разбился. Вернулась. Дома ее не приняли. Так и живет…

В глазах Грымова появился интерес.