Стреляй первым

— Вот так всегда, — Шульц развел руками. — Они изображают из себя приличных дам, носят шубы и бриллианты, но стоит им открыть рот, как всем сразу ясно, что предыдущие двадцать лет эта шикарная дама трудилась по своей основной специальности: блядь…

— Я тебе сейчас мозги вышибу, — пообещала женщина. — Или лучше позову ребят из секьюрити, они это лучше сделают!

— Зови, — согласился Шульц. — Пусть попробуют, правда, Макс?

— Надо бы мотать отсюда, — предложил ему шепотом напарник. — Размажут нас по стенке эти вышибалы.

— Вали, вали, — продолжала наступать женщина. — Уматывай, недомерок!

— Я убью ее, — прошептал Шульц. — Какого хрена я должен все это терпеть?

Он рванулся было вперед, но Макс обхватил его за плечи и потащил к выходу. Шульц быстро перестал сопротивляться, но, тяжело дыша, спросил Макса:

— Почему ты мне не дал ее убить? Предатель!

— Ну не здесь же!

Шульц замолчал и после паузы хлопнул Макса по плечу:

— Молодец, соображаешь…

Они медленно побрели от клуба к автостоянке, и Шульц обернулся на вывеску:

— Как хоть этот гадюшник называется, чтобы больше сюда никогда не попасть? «Фламинго»… Тоже мне, курятник!

У забора автостоянки Шульца неожиданно стошнило, и Макс заботливо поддерживал босса за талию во время процесса опорожнения желудка.

— Хреновый сегодня день получился, — подвел итог Шульц, вытирая рот рукавом пиджака. — Ничего, хорошо смеется тот, кто… Кто это, Максик?

— Где? — Макс повернулся туда, куда показывал Шульц, и увидел неторопливо идущую от клуба парочку. Эти двое тоже шли к автостоянке.

— Мне кажется, Макс, — странно возбужденным голосом произнес Шульц. — Мне кажется, что я только что видел эту даму.

— Шеф, ну и что? Плюньте на нее с высокой колокольни! Мало ли дур на свете! — попытался урезонить Шульца Макс. Но сделать это было уже невозможно.

— Нам с тобой сегодня весь день не везет, — сказал Шульц. — Разве это справедливо? Пусть теперь не повезет ей.

И он двинулся навстречу парочке. Макс с ужасом заметил, что босс успел схватить с переднего сиденья машины оставленный им самим нож.

Когда он догнал Шульца, тот уже вел светскую беседу:

— А без секьюрити тебе слабо со мной пообщаться, сука?!

— Я сейчас так заору, — пообещала женщина, держась от Шульца на безопасном расстоянии. Ножа она пока не видела. — Мало не покажется, мразь.

— Вера, что такое? — спросил ее спутник, худощавый мужчина лет пятидесяти. Говорил он с прибалтийским или скандинавским акцентом, чуть взволнованно.

— Это, Аки, тот самый идиот, который испортил мне настроение, — пояснила женщина. — Ну-ка убирайся с дороги, придурок!

— Придурок, недомерок, — кивнул Шульц. — Это я все уже слышал, а вот знаешь ли ты, что еще одно слово — и вся скандинавская косметическая хирургия не сможет заштопать твое чудную блядскую мордашку! — Шульц показал свой нож.

— Помо… — раскрыла было рот женщина, но Шульц приставил ей к горлу лезвие.

— Я же сказал: не ори. Шагай сюда, за угол.

— Что вы хотите? — удивленно спросил скандинав.

— Повоспитывать твою подругу, — пояснил Шульц. Он держал нож у горла женщины, ее спутник стоял рядом, а Макс перекрывал для них выход из проулка. Хотя Максу все это очень не нравилось. А Шульц продолжал нести какой-то бред:

— Такую блядь надо постоянно воспитывать, иначе она совсем отучится уважать людей! Надо было тебя трахнуть прямо там, на столе, в воспитательных целях!

— Хватит грубить моей невесте! — возмутился скандинав и пошел грудью на Шульца. Макс попытался его удержать, но тот вырвался и подскочил к своему обидчику.

— Немедленно отпустите ее!

— Отвали! — раздраженно сказал Шульц. — Мне сегодня столько раз мешали, что ты сейчас даже и не пытайся…

Скандинав ухватился обеими руками за запястье Шульца и рванул на себя, оттащив нож от горла женщины.

— Э! — предостерегающе крикнул Шульц. — Ты что, сдурел?

Но скандинав продолжал гнуть шульцовскую руку вниз, а потом попытался ударить Шульца в лицо, но лишь слегка задел по носу.

Это окончательно вывело Шульца из себя. Он завопил:

— Да что же это такое! Да кончится это когда-нибудь!

Изо всех сил он стал бить скандинава кулаками в грудь, отпихивая от себя, но тот не отпихивался, а, наоборот, норовил упасть Шульцу на грудь. Женщина попыталась завизжать, но бдительный Макс стукнул ее по голове, и она, бесчувственная, осела на землю.

Шульц продолжал бороться со скандинавом, не замечая, что в лицо ему летят какие-то брызги. Это заметил Макс.

— Феликс Эдуардович, — позвал он. — Феликс Эдуардович!

— Чего тебе? — пропыхтел Шульц. — Лучше помоги мне!

— Феликс Эдуардович, вы его убили.

— Что? — Шульц замер, и мертвый скандинав снова повалился на него. Макс оттащил труп в сторону и прислонил к стене. Только теперь Шульц вспомнил про нож в своей правой руке. Лезвие, рукоятка и рукав до локтя были темными от крови.

— Невезуха! — прошептал Шульц. — Весь день так!

— А с этой что делать? — спросил Макс, показывая на бесчувственную женщину.

— Что делать? — вздохнул Шульц. — Не оставлять же ее… Она нас с тобой очень хорошо разглядела. Держи, твоя очередь, — он протянул Максу нож.

Отвернувшись в сторону, он покачал головой: