Стреляй первым

— Н-не бардак. У м-меня все под к-контролем, — успокоил его Тарасов.

— Но я-то не в курсе?

— А тебе эт-то надо? — напрямую спросил его Тарасов. — Тебе что, д-денег на жизнь не хватает?

— Хватает.

— Н-ну и все. P-работай спокойно.

— Мы же так не договаривались…

— В-вот ты чего вспомнил! Т-так это когда б-было? Ст-то лет назад. С-ситуация изменилась…

— Это что же изменилось? — язвительно поинтересовался Резниченко, хотя ответ вертелся на языке: увеличились аппетиты самого Тарасова. Получив к своим старым связям и опыту деньги Резниченко, бывший полковник ощутил себя способным на такое…

— 3-знаешь что, — уклонился от прямого ответа Тарасов. — Т-ты, наверное, не представляешь, к-как тебе повезло. Т-ты не понимаешь, какие проблемы я с тебя снял. С-сколь-ко денег ты н-на этом выиграл?

— Один я?

— Х-хорошо, и я тоже. Т-только не надо сарказма. Я твой с-счастливый билет. И подумай на д-досуге, что бы было, если б-бы я ушел куда-то в другое место. Я— то б-без тебя обойдусь. А т-ты без меня? Сожрут тебя с п-потрохами! Так что лучше не м-мути воду…

Резниченко нахмурился и промолчал. Тем более что в словах Тарасова была и правда. Григорий Александрович чувствовал, что дело его крайне нуждается в безопасности, но не слишком ли высокую цену он платит за это?

Масштабы самостоятельных операций Тарасова увеличивались, и однажды Резниченко поймал себя на мысли, что ЕГО дело уже не совсем ЕГО. Какой процент подмял под себя Тарасов — сказать было трудно, но уж явно не тот, что был условлен в их первоначальном соглашении.

Резниченко даже затосковал по временам бандитской «крыши», когда он, по крайней мере, чувствовал себя полновластным хозяином своего бизнеса. Не то что теперь.

Теперь Григорий Александрович ощущал себя стоящим посреди океана на крохотном островке, вокруг которого описывает круги голодная акула. И достаточно неосторожного движения, чтобы оказаться рядом с ее безжалостными челюстями. Она тут же разорвет свою жертву на куски.

Резниченко опасался, что, посвятив Тарасова в их взаимоотношения с Шульцем, он сделает этот неосторожный шаг, после которого у Григория Александровича не останется ни одного шанса сохранить за собой свое дело. На проявление слабости Тарасов, как истый хищник, ответит немедленным нападением.

— Ну что ж, — скажет он. — Долг — это святое. Н-надо отдавать. Чт-то, нет денег? Н-не беда, я помогу. Только ты взамен сделаешь меня единственным хозяином в «Гроте» и в прочем твоем хозяйстве. А я р-решу твою проблему, идет?

Вот поэтому Григорий Александрович и не рвался под защиту человека, который должен был всячески охранять его. Еще неизвестно, кто опаснее — Шульц или Тарасов.

Всего этого Григорий Александрович не стал объяснять Кожину — слишком долго, слишком сложно, да и кто знает, что на уме у человека, работающего в службе безопасности? Может быть, он уже давно работает на Тарасова, и тогда излагать ему свои подозрения, изливать душу было бы по меньшей мере легкомысленно.

И Григорий Александрович решил не пускаться в долгие рассуждения. Он сказал:

— Ты можешь мне организовать одну вещь?

— Смотря какую, — жизнерадостно ответил Кожин. Развалившись на скамейке, он в упор разглядывал ноги проходящих девушек и просто жмурился от удовольствия. — Если вагон героина пригнать, то вряд ли.

— Человека убить.

— А героина вам, значит, не надо? Жаль, это было бы поинтереснее. Убить человека — это так банально…

— То есть не сможешь?

— Я же такого не говорил. С большим удовольствием я достал бы вагон героина, но раз такое дело…

— А что это тебя на героине зациклило? Уж не Тарасов ли подпольную торговлю героином организовал?

— Если Тарасов организует что-нибудь подпольное, то ты об этом никогда не узнаешь.

— Значит, не героин.

— А зачем ему? Сам он кокаин нюхает.

— Вот видишь, ты же знаешь…

— Так он этого не скрывает. А то, что он скрывает, этого никто ни знает.

— Даже ты? — усмехнулся Резниченко.

— А что я? Я — изгой, чужой среди своих. На меня там смотрят как бы сквозь — не замечают моего присутствия. Правда, зарплату вовремя выдают. Претензий не имею.

— Так что же насчет моей просьбы? Сделаешь?

— Человечка-то? Запросто.

— Но это не должно проходить без Тарасова и его людей, понимаешь?

— Ну разве я похож на идиота? — резонно спросил Кожин. И сам ответил, опередив собеседника: — Конечно, не похож. Насолил вам кто-то?

— Хочет насолить.

— Адрес, фотография, имя, фамилия.

— Завтра передам. Фотографии, правда, нет.

— Не беда, что-нибудь придумаем.

— Ты сам займешься?

— Мы уже договорились, что я не похож на идиота, — обиженно сказал Кожин. — Не волнуйтесь, люди найдутся. Но потребуются расходы.

— Сколько?

— Сначала аванс, — стал загибать пальцы Кожин. — Потом текущие расходы…

— Это еще что такое?

— Оружие в таких делах используется один раз, — пояснил собеседник. — Сработал и выбросил. Вот тебе расход на оружие. Потом — если за твоим обидчиком надо ехать куда-то…

— Никуда не надо. Он здесь, в Москве.

— Тебе везет, сразу сэкономишь. Плюс посреднику.

— Это тебе, что ли?