Стреляй первым

Шульц пристально смотрел на Тарасова, как бы не веря в то, что слышал сейчас из его уст. А Тарасов продолжал медленно говорить, довольно оглядывая присутствующих и радуясь тому, что его талант рассказчика наконец-то оказался востребован.

— Был я пару лет назад в М-Мюнхене, и в баре «Голубой ангел» показали мне человечка. М-маленького такого, плюгавенького… В очочках таких, ну в точности ты, парень, — кивнул Тарасов Шульцу. — Я еще тогда спросил: «Это что за мальчик с пальчик?» Оказывается, это был человек Ш-Штайнер а… Знаешь… Гриша, ктот-такой Штайнер? Нет, откуда тебе… это же я все в д-дерьме копаюсь, а ты финансист. Банкир. Не знаешь т-ты Штайнера. Был такой деятель в Союзе в семидесятые годы. Деятель теневой экономики. Году в семьдесят девятом уехал на Запад, то ли как еврей, то ли как немец Поволжья. Но обосновался он в Германии, тогда это называлось ФРГ. Штаб-квартира у него в Бонне, а развернулся он ш-широко… Не знаю уж, вывез он с собой из Союза что-то или там сумел п-подсуетиться… Скорее всего, и то, и д-другое. Большим человеком стал. А лет пять назад проснулся в нем сильный интерес к бывшей родине. Ну не к березкам, естественно. И не к Красной площади. Он стал б-брать на абордаж наши местные банки. Очень п-про-сто: появлялись его представители, вроде к-как от солидного западного инвестора, тары-бары… Заключали договора, проникали в банк как соучредители. П-по разному это делалось, но результат б-был всегда один: куда-то из этих банков деньги утекали. Понятно, куда — к Штайнеру. Этих-то ребят, кто под легальных представителей работал, я не видел. А в-вот тот парень в баре, к-как мне сказали, работает у Штайнера тараном. Его так и зовут Таран. Потому что все уже знают, что со Штайнером дела иметь нельзя, лучше сразу гнать его п-предсгавителей поганой метлой. Но д-день-ги-то ему все равно нужны. И он стал выкачивать их д-дру-гим способом. Таранить. Приезжает вот такой м-маленький пронырливый человечек и начинает искать слабое место в б-банке. С-слабого человека в его руководстве. Которого можно подкупить. К-которого можно шантажировать, которого можно запугать и т-так далее. И когда он находит такого человека, он уже от него не отстает. Он б-берет его на таран и давит на н-него до тех п-пор, пока тот не сделает к-какую-нибудь глупость. Мало ли какую… Но чтобы Таран мог пробраться в этот б-банк и отправить деньги Штайнеру. Д-дать кредит, например… Т-теперь ты понял, Гриша, что это за дохлик? Это знаменитый штайнеровский Таран. Он бы не ограничился теми деньгами, что требовал вначале. Он т-тянул бы и т-тянул бы из тебя, пока ты рехнешься. А потом он попросил бы что-нибудь очень простое. Подписать пару бумажек, н-например. Подарить с десяток акций. Он бы нашел, как использовать твои слабости и врасти в нашу систему. И ведь он точно нашел т-твое слабое место, Гриша, — твою с-семью… Твое слабое место — семья, а ты сам — наше слабое место. П-поэтому я рад, что ты уходишь… Надо быть бойцом, н-надо стрелять первым, а ты…

Тарасов замолчал и прислушался: за окном раздался шум подъезжающего автомобиля.

— Вот, Гриша, приехала твоя семья. Сейчас мы подпишем бумаги и расстанемся. Ты извини, что я не уделяю тебе внимания, — обратился Тарасов к Ивану. — Сейчас я разберусь с Григорием Александровичем, а п-потом уже основательно займусь тобой, т-твоими пальцами и всем остальным. И я уже не б-буду отвлекаться…

Глава 27

Они высадили Ольгу и Светлану у кожинского дома. «Вольво» развернулся и уехал в темноту ночи. Мать и дочь, обнявшись, стояли у подъезда и долго смотрели вслед. Хотя задних фонарей машины уже не было видно.

— Насколько я помню, спасение Григория Александровича не входило в первоначальный договор? — поинтересовался Артем.

— Я тоже это помню. И я тоже не предполагал, что спасать придется и его. Если хочешь, думай о том, что ты спасешь не Григория Александровича, а вторую половину своих денег. Она-то тоже теперь у Тарасова…

— Как ни думай, а все равно придется сейчас бросаться на бетонный забор, — констатировал Артем. — Хоть из-за денег, хоть из-за этого самого Григория… Результат один.

— Да, через ворота нас вряд ли пустят…

Но когда через полчаса они подъехали к даче Тарасова, то им показалось, что на их глазах происходит чудо: ворота медленно раскрылись, чтобы впустить какую-то машину.

— Жми! — подпрыгнул на месте Артем и стукнул по плечу Кожина. — Скорее. Мы еще успеем?

— Не ори! — рявкнул в ответ Кожин, пытаясь представить в то же время, что он участвует в гонке «Формула-1». Подпрыгивая на ухабах, «вольво» почти летел по воздуху, приближаясь к воротам. Неизвестной машиной, перед которой так гостеприимно распахнулись двери тарасовской дачи, оказалась белая «девятка».

— Еще! Еще! — кричал Артем, видя, что створки ворот начинают закрываться. «Вольво» посшибал себе зеркала, но влетел в эту щель вслед за «девяткой». Охрана у ворот удивленно таращилась на странную машину, а когда Кожин и Метельский вылезли из «вольво» с автоматами наперевес, удивились они еще больше.