Стреляй, напарник!

– Напарник, ты… просто оратор с большой буквы. Но это всё теория, а на практике что? Что такого от себя ставишь в пример обществу?

– Я? – Всеволод пару секунд помялся, решая, стоит ли делиться сокровенным. – А я во дворе возле нашего дома посадил живую ёлку.

– И что? – удивился Тимохин. – Мы в школе тоже, помнится, на субботниках деревья сажали. Однако мир от этого лучше не стал. А скверик, где мы саженцы высадили, застройщики бульдозерами в котлован превратили. Так что сможет одна твоя ёлка сделать?

– Да дело не в самой ёлке. А в том, что я с её помощью хочу совершить.

– И что же именно?

– Я хочу поменять традицию, которой уже не одна сотня лет и которая распространена почти по всему миру.

– Ого! – восхитился его собеседник. – Глобально мыслишь. Так что же это за традиция?

– Наряжать ёлку к Новому году!

– Не понял?

– Сейчас объясню, – терпеливо улыбнулся Всеволод. – Ежегодно перед новогодними праздниками по всей стране – весь мир я в пример не беру, разберёмся сначала с родными пенатами… так вот, по всей стране начинается массовая вырубка хвойных деревьев: елей и сосен. Лишь незначительная часть этих вырубок санкционирована государством или организациями, имеющими на это законное право. Все остальные ёлки вырубаются частными лицами, браконьерами и левыми предпринимателями…

Тимохин уже понял, что попал на очередную длинную лекцию, и постарался сделать максимально заинтересованное лицо.

– Никакие силы правопорядка, никакие лесничие не остановят продвижение этого бизнеса, который массово губит наш природный ресурс.

– Ну ужесточить меры наказания, делов-то…

– Никакие ужесточения здесь не помогут, – не согласился Долгоруков. – Пока этот бизнес приносит крутой доход, охотников за наживой будет в избытке. Выход только один – обесценить его.

– Звучит вроде разумно, но как этого добиться?

– Очень просто, – торжественно заявил Всеволод. – Максимально снизить спрос на хвойные деревья. Но он не исчезнет, пока не изменится сама традиция наряжать на Новый год ёлки.

– Ну ты хватил! – недоверчиво хмыкнул Александр. – Как же ты её изменишь, традицию-то? Попросишь президента указом запретить наряжать ёлки в Новый год?

– Я сказал «изменить традицию», а не отменить. Помнишь, в мультике про Простоквашино герои ёлку во дворе нарядили – настоящую, живую? Классная же идея! Когда придёт Новый год, мы со всей роднёй выйдем во двор, украсим живую ёлку самодельными игрушками, повесим на неё конфеты и пряники для всех ребятишек. – Голос Долгорукова наполнился торжеством, глаза загорелись, он видел, как наяву, всё, о чём говорил. – Я вынесу к ёлке столик, мы поставим на нём самовар с горячим чаем, угощение для соседей. Будем их приглашать присоединиться к нам. И все вместе встретим праздник у живой ёлки, в дружной атмосфере!

– Ох и развелось же мечтателей! А ты не забыл, что сказал почтальон Печкин из того же самого мультика? В наше время главное украшение стола – телевизор! Понял? Возле него в новогоднюю ночь собираются современные люди. Хочешь предложить холодный двор без такого важного атрибута, как телевизор? Тебя в лучшем случае не поймут. А как напьются, то и побить могут.

– Эка важность! – не сдался блондин. – Кину с балкона переноску и включу телевизор на улице, рядом со столиком. Или ноутбук вынесу, тоже мне проблема…

– Всё! – замогильным голосом прервал его Тимохин. – Закругляйся, основоположник великих замыслов, не сбудется твоя новаторская мечта.

– Ну почему же не сбудется? Если не бояться трудностей и…

– Трудностей можешь не бояться, а вот майора, пожалуй, стоит.

Алексей бросил выразительный взгляд за спину приятеля. Тот медленно обернулся. На приличной скорости к ним приближались два чёрных пикапа.

Когда-то Сергей Сергеевич Прокофьев написал «Танец рыцарей» для балета «Ромео и Джульетта». Так вот вступительная часть этого самого «танца» как нельзя кстати подошла бы под нынешний момент. Да и какую иную композицию можно представить, глядя, как Сулинов выходит из машины и неспешно надвигается на застывших в ожидании бури внештатников.

Высокий, мощный и мрачный как туча майор производил впечатление тяжёлого танка, наезжающего на неглубокий окопчик, в котором скрючились два солдата, вооружённые только сапёрными лопатками. Правую руку шеф держал перед собой, перекатывая между пальцев два грецких ореха.

«Значит, будет бить», – подумали оба внештатника, внутренне настраиваясь на драку.

Анатолий Викторович без видимых усилий сжал пальцы в кулак. Раздался громкий хруст, и ореховая скорлупа обратилась в крошку, не выдержав нажима.

– Интересно, – вслух спросил Тимохин, – два ореха – это случайно или он намекает, что именно вот так же нам раздавит?

– Ну что? – ровным тоном заговорил майор. – Вам, топографическим кретинам, карты города подарить?

Вопрос риторический, ответа не требовалось, парни это понимали и готовились к последующим действиям. Тем не менее всё равно среагировать не успели. Взрыв боли в нижних рёбрах подсказал Тимохину, что первый удар от шефа он всё-таки пропустил. Выдохнув, он с трудом разогнулся, замечая, как Долгоруков делает то же самое.