Стрелец Судьбы

В них было очень мало милосердия, а особенно в тех, которые были самыми тусклыми и тёмными: красными и чёрными.

Он причитал про себя, его молодой разум терзали извечные вопросы:

“Зачем они обижают друг друга?”

“Зачем мама с папой бьют меня?”

“Зачем они обижают друг друга?”

“Зачем вообще нужно трогать других?”

Детский разум не видел всей картины в целом, лишь то, что мог понять. Ему не нравилась боль, и об этом он и хотел узнать.

Мальчик часто представлял себя гигантским непоколебимым деревом, которого совершенно не трогают никакие стихии и бедствия. В этом образе всё проходит мимо такого сильного и непоколебимого его. Так он переживал свой стресс и принимал тяготы мира. Сквозь трудности и боль он собирался пробиться в вышину, к яркому солнцу.

Ребёнок сел на край потока, свесив ноги в этот золотой путь, словно попытавшись смочить окунуть ступни.

Золотая эссенция обтекала его, словно боясь прикоснуться.

Казалось, что дитя и души были в совершенно разных плоскостях существования, словно им было не суждено встретиться, или…

Не сейчас.

— Даже они… Даже они не хотят быть со мной! Почему? Почему? Почему я всегда один?

Он аккуратно склонил голову к ногам, а после тихо прошептал:

— Где моя сестра, когда она так нужна...

Мальчик продолжал ныть и горестно причитать о своей судьбе, начиная всхлипывать ещё печальнее. Ему казалось, что в его теле до сих пор чувствовалась жгучая боль от очередного несправедливого избиения.

Но это была больше фантомная болезненная обида от его чувства беспомощности.

– Почему?! Почему!

С каждым новым словом его звонкий голос расходился по полому пространству, углубляясь и звуча пусто, почти звеняще.

Этот парадокс не приносил дизгармонии, а, наоборот, казался чем-то нормальным, даже естественным.

Ребёнок резко протянул руку вперед, погружая её в поток, хватая тысячи голубых нитей. После этого он попытался дёрнуть их на себя, ему нужно было узнать ответ, вопрос которого яростно жёг его невинную душу.

Но у него это, к его ещё большему раздражению, не получилось. Каждая ниточка прошла сквозь его маленькую ручку, не соприкасаясь и не контактируя с ним.

Он судорожно попытался сделать это ещё раз и ещё.

Ещё.

Ещё.

Ещё.

Но у него, в конечном итоге, не получалось.

После стольких попыток его правая ручка начала приобретать мягкое жёлтое свечение. Почти такое же яркое свечение, как и свет реки...

Но…

Чем золотистее и ярче она становилась, тем менее человечной она была, тем больше пустой и мёртвой казался отблеск проходящих сквозь неё голубых лучей.

– Прекрати! Ты делаешь Всё неправильно!

Он попытался сделать это ещё раз, но резко остановился, когда услышал пронзительный детский голосок, похожий на переливающийся звон тысяч колокольчиков.

Рядом с ним села белобрысая девочка в воздушном пышном платьице, а после мягко взяла его холодную прозрачную руку в свою тёплую ладонь.

Он не сопротивлялся.

– Не нужно действовать так агрессивно, лучше начать с чего-то малого…

Она подсела поближе, а после направила его руку вперёд и продолжила:

— Смотри, – его пальцы были крепко сжаты, мягко подцепив одну ниточку, очень тонкую, почти незаметную, – Чья это ниточка? – она улыбнулась, сощурив свои голубые глаза.

— Ты моя сестра? — мальчик спросил, забыв про вопрос и смотря в такое знакомое-незнакомое лицо, но резко дёрнулся, чтобы тут же скривится в появившийся мигрени.

Она лишь покачала головой в отрицании, взмахнув своими светлыми кудрями.

– Это… — мальчик сжал ниточку, словно пытаясь определить, кому она принадлежит, — Маленький росточек? Росточек? Да! – ребёнок радостно поднял руку в восторге, покрепче сжимая ниточку, – Это росточек дерева!

– Правильно, – девочка улыбнулась, смотря на ребёнка с гордостью, не так, как ребёнок смотрит на другого ребёнка, а более взросло, сознательно и мудро.

-- А что это за ниточка? – девочка спросила, – За что она отвечает?

– Эта? – он мягко дёрнул её на себя, – Она?.. – мальчик вновь задумался, словно смотря внутрь себя и пытаясь вспомнить что-то давно забытое или… Ещё не случившиеся, – Это то, что показывает, что случилось с этим ростком, как он появился и появился ли, как вырос, рос, и что с ним в итоге стало, – он сумбурно попытался высказать свои непонятные чувства одним потоком слов, так, как это делают дети, кем он, собственно, и являлся.

– Правильно, ты молодец, Александр, – девочка протянула руку вперёд, к голове другого ребёнка.

Ребёнок, который, как оказывается, имеет имя Александр, резко дернулся назад и сжался, закрывая голову, словно прикрываясь от удара.

Он выглядел жалко: весь в синяках, худой, маленький и потерявшийся...

Но вместо удара его погладили по голове.

– Такой трусишка, ха-хах, – девочка выпустила мягкий смешок, в её глаза загорелась искорка мягких чувств, – Как из такого... Получится Такое?.. – часть мягкости исчезла из её глаз, но не до конца, бесконечно тлея в глубине сапфировых омутов.

Мальчик хотел возразить, что он не трус и вообще – храбрый, но мягкие поглаживания заставили его передумать и просто принять неожиданную приятную ласку.