Стрельба по «Радуге»

Но, впрочем, это не так уж и плохо. Если он — старший тут и решил заканчивать, значит, и сам убедился в тщетности своих поисков, а следовательно, можно больше не беспокоиться. И вот как раз тут-то теперь и может появиться… пусть пока только появится возможность ее ошибки. И потому с этой минуты надо быть предельно осмотрительными, внимательными и — ждать. Не совершая при этом никаких резких «телодвижений»…

Игорь Грошев шлялся весь день неизвестно где, во всяком случае, на работе его не видели. Звонки туда из следственного управления ничего ровным счетом не давали. Хитро улыбаясь, Александр Борисович намекнул на то, что при большом желании, конечно, только Филя и мог бы «достать» очередного фигуранта. Не для задержания, а пока лишь для допроса. Если у того вдруг не появилось уже собственной причины скрываться от следствия. Такие вот аргументы.

Филипп обозначил морщинами на лбу напряженное раздумье, хотя в душе был даже рад, что предоставляется формальная возможность позвонить Татьяне — есть предмет для разговора. А так — о чем? Разве что договориться о новой встрече. Но теперь же там сын будет. К себе везти? А дальше что делать? Да и вряд ли она согласится кочевать по Москве в поисках, грубо говоря, удобного лежбища. А по-скромному — укромного уголка для проявления разбуженных страстей.

Он набрал ее домашний номер.

— Извини, снова вынужден побеспокоить. Заодно и хочу проинформировать, хотя, вероятно, это будет тебе глубоко безразлично. Но, мало ли?.. Короче, Грошев задержан в невменяемом состоянии и отправлен в соответствующее место на предмет вытрезвления. С ним уже все ясно. Решать станет суд. Но тут, в управлении, возникла нужда в Игоре Грошеве. Не для задержания, а для допроса в качестве подозреваемого, поскольку он тоже был задействован в той отвратительной операции с избиением руководителей предприятия, на котором сам же работает. Ну, и еще есть вопросы по поводу его угроз им и прочего. Словом, он нужен срочно. Желательно, чтобы Игорь подъехал сам, я продиктую тебе телефон, по которому он должен обязательно позвонить сегодня. Иначе его привезут с милицией, но тогда он рискует расстаться со своей свободой. И уж позору не оберется, это не мне тебе рассказывать.

— Его нет до сих пор, Филя, — он услышал в ее голосе некоторое беспокойство, все же сын, хоть и сукин, пошутил Филя мысленно. — Но я знаю его мобильный номер. Если нужно срочно, можете ему позвонить сами. А он, я уже говорила, появился утром в таком виде, будто общался всю ночь с бомжами вокзальными, и на вопросы не ответил, а умылся, переоделся и уехал куда-то. Я пробовала прозвониться — не отвечает, хотя видит, кто ему звонит. Не знаю, но попробуйте сами. Диктую… — и после паузы, пока он записывал, спросила спокойным голосом: — А ты сегодня очень занят?

— До конца дня, если не появится срочных дел по сыскной части, у нас так бывает. А ты хотела бы встретиться?

— А ты?

«Вот оно… — подумал Филипп. — Кажется, мадам понравилось… Уже сама готова опередить события».

— Могла бы и не спрашивать. Но у тебя — сын.

— А у тебя нельзя?

— Если ты не будешь стесняться скромности моей берлоги. Все-таки одинокий мужчина, проводящий жизнь на работе, а женщины у меня не бывают.

— Я понимаю, ты сам предпочитаешь бывать у них? — она издала смешок, который вполне укладывался в непроизнесенную ею фразу: «А ты мне нравишься, молодец!»

— Ты очень догадливая девочка. Поэтому, если не возражаешь, я попозже подъеду к твоему дому и позвоню снизу.

— Я буду ждать, — просто, как, наверное, сказала бы своему мужу, ответила она.

«Кажись, проблема? — спросил себя Агеев и беспечно махнул рукой. — Чему бывать, того не миновать, говорит мудрый народ… Но замуж-то тебя, Филипп Кузьмич, брать пока никто не собирается, ну, и живи себе… и не скупись, раз другим от этого хорошо… И тебе неплохо».

— Сан Борисыч, вот тебе мобильный номерок ихнего сынка, пусть Рогожин его пробьет по своей службе.

— Я знал, Филя, что ты — всемогущ, — одобрил Турецкий. — Только не зарывайся и, как говаривал один мой старый знакомый, не вноси в дело преждевременной ясности. Надеюсь, ты понимаешь, о чем речь?

— Слушаюсь, начальник, больно ты умный… А я хотел бы со стороны поглядеть на этого сынка.

— Неужто усыновить собрался? — ужаснулся Турецкий. — Или пока в ближних родственниках подержишь?

— Сплюнь три раза!

— Ну, поезжай, раз тебе надо… А я никак не могу найти того нотариуса. В конторе нет, дома — тоже, сказали, работает с клиентом. Сколько он будет работать, интересно?

— Не знаю, но думаю, что младшему Грошеву известны его дела. Он ведь у них, надо понимать, почти семейный нотариус. Либо они его держат на коротком поводке.

— Может быть, не исключено. Тогда брать его для допроса надо у дома. Или с утра — в конторе, если он вообще там бывает. Мне сказали, во всяком случае, что он «бывает», понимаешь? «Бывает», а не работает.

— Так у него наверняка и работа такая — искать клиентов, волка ноги кормят…