Стрела архата

Максим Чудаков осторожно пересек комнату, оставляя грязные следы на крашеном полу, и приблизился к письменному столу. Превозмогая инстинктивный страх, он коснулся руки профессора. Рука была мертвенно-желтой и совершенно холодной. Чудакову не требовалось особых познаний из области медицины, чтобы определить: профессор Красницкий безнадежно мертв. Что ж, смерть человека лишь усугубила драматизм ситуации, но природы преступления не изменила. Совершено умышленное убийство, и главное теперь — найти убийцу.

Все происшедшее в этой комнате представлялось Чудакову ясно и отчетливо. Преступник вошел в дом, добрался до единственной освещенной комнаты, приоткрыл дверь, увидел спину своей жертвы, прицелился и выстрелил. Потом преспокойно покинул дачу и укатил на последней электричке. Просто, банально и прозаически. Где-то в глубине души Чудаков надеялся на более увлекательное, запутанное дело, требующее от детектива (а именно таковым он себя считал — тоже в глубине души) напряженной работы ума, сложных логических комбинаций, проработки множества версий, встреч со свидетелями и так далее. А здесь… Ни свидетелей, ни работы ума… Единственное, что от него требовалось, — это работа ног, но здесь-то как раз он и подкачал. Да, неудачно как-то все складывается. И в то же время…

В то же время он был единственным свидетелем свершившегося преступного деяния, более того, он имел счастье преследовать убийцу, хотя и безуспешно. Противоречивые чувства роились в душе сыщика-любителя, заставляя его сердце то бешено колотиться, то замирать чуть ли не до полной остановки. Как реагировать на случившееся? Радоваться или отчаиваться? Да, конечно, радоваться смерти человека — кощунственно, и Чудаков ясно сознавал это, но, с другой стороны, только что произошло событие, которого он ждал уже не один год. Не следует думать, что Чудаков — неисправимый человеконенавистник, садист и любитель кровавых зрелищ. Нет, ничего подобного за ним не наблюдалось, наоборот, он был добр, отзывчив и очень любил детей. Он вообще был противником насилия, в какой бы форме оно ни выражалось. И не само преступление вызывало у него учащенное сердцебиение, а тот факт, что он первым оказался на месте его совершения.

Здесь следует слегка приоткрыть завесу, скрывающую тайную страсть нашего героя. Вот уже около двадцати лет Максим Чудаков буквально бредил детективами и криминальными историями. За годы своей сознательной жизни он прочитал уйму детективной литературы, пересмотрел великое множество фильмов той же тематики, а к рассказам о Шерлоке Холмсе и отце Брауне относился как к шахматным задачам или головоломкам, которые — к чести его следует заметить — очень часто решал гораздо раньше, чем на то рассчитывал именитый автор. Он лично участвовал во всех этих историях с убийствами, поджогами, похищениями, ставя себя на место то преступника, то следователя, то жертвы, помногу раз проигрывая в уме те или иные комбинации. Но Чудакову этого было явно недостаточно. Он жаждал участвовать в настоящем, а не книжном деле, раскрыть если не преступление века, то хотя бы мало-мальски приличную кражу или, на худой конец, валютную махинацию. Однако судьба распорядилась иначе — Максим Чудаков стал экспедитором в одном из овощных магазинов Тимирязевского района города Москвы. Специфика же этой профессии, хотя и предполагала встречи с различными темными личностями, у которых наверняка рыльце в пушку, все же не давала Чудакову возможности во всю ширь развернуть свой криминальный талант сыщика-детектива. А талант этот — Чудаков был в этом абсолютно уверен — у него был. И вот такая удача!

На третий день отпуска, который Максим Чудаков решил провести на новенькой, совсем недавно построенной даче, он стал свидетелем — причем единственным! — не какого-нибудь там воровства или мошенничества, а самого настоящего убийства! Правда, сознание торжества омрачалось смертью профессора Петра Николаевича Красницкого, с которым Чудаков познакомился прошлым летом здесь же, в поселке, когда строил свою дачу. Профессорская дача в то время уже была отстроена, и Петр Николаевич периодически наезжал сюда, чтобы отвлечься от напряженной научной работы и отдохнуть. На правах соседа Максим Чудаков часто обращался к Красницкому то за советом, то за каким-либо инструментом, а порой профессор и сам предлагал ему свою помощь. Позже, когда молодой экспедитор закончил строительные и отделочные работы, он стал наведываться к соседу, и они часами просиживали за шахматной доской, часто забывая о еде и времени суток. Любовь к шахматам (шахматы напоминали Чудакову криминальные головоломки) объединила столь разных и непохожих друг на друга людей. Так между ними сложились если не дружеские, то приятельские отношения, которые часто возникают между соседями на почве общих интересов, не имеющих ничего общего с родом их основной деятельности.