Стрела Амура 9-го калибра

— Дело Ухватова не закрыто. У нас появилась масса возможностей посадить тебя, а желание всегда было.

— Чего ты хочешь?

— Где Танаков?

— Не знаю. — Взгляд Губанова уперся в пол.

Он, скорее всего, знал, где находился Танаков. Но Максим понимал, что Губанов его не сдаст. Хотя бы из уважения к самому себе.

— Плохо, что не знаешь и не хочешь с нами дружить.

— Да, дружить я с вами точно не хочу. Но и враждовать нет желания.

— Сиди ровно, не отсвечивай.

— Да мы люди мирные.

— Если с Оксаной Корниловой что-то случится, я тебя закрою, — не повышая голоса, сказал Максим. — На себе узнаешь, как Острый там подыхал.

— А что с Оксаной может случиться? — вскинулся Губан.

Похоже, Максим задел его за живое.

— Она претендует на часть наследства.

— Если претендует, то может и получить.

— Может?

— Это уж как суд решит. Да какая она жена Вострову? — взбудоражился Губан. — Чисто фикция.

— Госпожа Корнилова отказывается от наследства, — не сводя с него глаз, жестко и монотонно сказал Юрьев.

— Да?!

— Оксана выходит за меня замуж. Мне такое приданое не нужно.

— Если отказывается… — Губан мигом повеселел.

— Ты меня услышал?

— Услышал.

— Тогда живи. И не балуйся. — Максим поднялся и, не прощаясь, двинулся к выходу.

Помазов последовал за ним.

— Губана тоже нужно под контролем держать, — тихо сказал он.

— Держите.

Юрьев желал Помазову всех благ и собирался в Москву. Завтра утром они с Оксаной отправятся в путь. Что-то ему подсказывало, что сюда он уже не вернется.

Глава 21

В голове у Максима что-то щелкнуло. Он открыл глаза, посмотрел на часы. Половина восьмого.

Ну и пусть, торопиться ему некуда. Он в Москве, дел у него нет. В квартире тепло и уютно, матрас на кровати жесткий, но лежать на нем мягко, удобно, белье чистое, свежее. А самое главное в том, что рядом лежит Оксана. Может, он и не совсем ее простил, но трений между ними нет. Если только в постели, в самые жаркие моменты.

— Ты не спишь? — Она сначала спросила, а затем уже повернулась к нему.

— Да, что-то не спится.

— На службу тебе не надо.

— Я еще не уволен.

— Уволят. Позвонишь своему Елецкому, и он все оформит.

— Может быть.

— Ленивые вареники или творожный пудинг? — спросила Оксана.

Она еще не поднялась, но в руках у нее оказался халат. Одеваясь, Оксана нарочно выгнула спину.

— Ленивое — для лентяев. — Максим сорвался с кровати, поймал Оксану за талию, вернул ее на место. — А я не такой!

— Ты как с цепи сорвался.

— Я добрый пес, не покусаю, но залижу до смерти.

— Не надо до смерти! — Она весело улыбнулась и выскользнула из его объятий. — Ты только не обижайся, но я сейчас не могу. Мне нужно выглядеть чуточку голодной.

— Перед кем выглядеть?

— Не хотела тебе говорить, но вчера мне звонил помощник Вязалова. Аркаша хочет меня видеть.

— Ты же не собираешься с ним?..

— Нет, конечно. Просто актриса должна выглядеть чуточку голодной. Тогда у нее будет искрить взгляд.

— Хочешь произвести на него впечатление?

— Исключительно как актриса на продюсера. Ты идешь со мной?

— Думаешь, нужно?

— Есть ощущение, что Вязалов хочет надо мной посмеяться. Предложит роль и начнет издеваться на законных основаниях. Ты же не позволишь ему меня обижать?

— Если ты меня накормишь, то нет.

У Вязалова был свой офис при киностудии, но к нему в кабинет Оксана не попала. Они встретили его в общем холле, по которому сновали люди самой разной важности.

— Корнилова!.. — Вязалов помахал рукой, подзывая ее к себе.

Максим заметил, как в его глазах разгорались злорадные огоньки. Похоже, Аркаша действительно собирался покуражиться над Оксаной в отместку за оскорбление, не столь уж и давнее.

— А почему ты в одежде? Тебя ждет главная… — Аркаша запнулся, наткнувшись на взгляд Юрьева. — А это кто? — спросил он, настороженно посмотрев на него.

Максим не сдвинулся с места, но Вязалов почувствовал нешуточную угрозу и подался назад. Он не в силах был смотреть Юрьеву в глаза и снова уставился на Оксану.

Она угадала его состояние, поэтому не стала утруждать себя разговором с этим ничтожеством.

— Да пошел ты! — бросила Оксана, поворачиваясь к нему спиной.

Максим ничего не сказал, просто шагнул к Вязалову. Тот попятился, потерял равновесие, в поисках опоры замахал руками, папка с бумагами вывалилась из-под мышки, документы разлетелись по полу.

Юрьев ничего не сказал, тоже повернулся к Вязалову спиной и услышал знакомый голос:

— Макс!

Он увидел Самуилова, того самого режиссера, который когда-то открыл его для экрана. Тот шел к Максиму, с интересом поглядывая на него и на Вязалова.

— Здравствуйте, Андрей Давидович, — сухо проговорил Юрьев.

— А я смотрю, ты или нет.

— Я.

Максим помнил их последнюю встречу. Тогда он переступил через себя, обратился к Самуилову за ролью, но получил вежливый отказ. Вместе с приговором. Но ведь Самуилов правильно тогда сказал. Максим действительно перестал быть ментом. Взгляд его утратил прежнюю цепкость, которая держала зрителя в напряжении. Его экранное очарование померкло. В сущности, под впечатлением от этого приговора он и отправился к генералу Елецкому.

— Я слышал, ты вернулся на службу?

— Капитан полиции Юрьев, — сказал Максим.