Стрела Амура 9-го калибра

Губанова били долго, со знанием дела. В конце концов он не выдержал, сломался. Танаков заставил его писать бумагу о сотрудничестве с ментами.

Губанов заполнил шапку, но кровь с кончика его носа капнула на бумагу. Танаков выругался, положил перед ним чистый лист.

— Переписывай! — потребовал он.

— Зачем же? — Шаповалов усмехнулся. — Серьезные документы кровью подписываются.

Танаков кивнул, будто соглашался с ним, но своего решения не изменил. Губанов снова заполнил шапку и написал текст, который Шаповалов знал наизусть. Губанов обязался добровольно сотрудничать с подполковником полиции Танаковым. Дата была проставлена задним числом.

— Дернешься, и братва узнает, что ты стукач, — сказал Танаков, уложив лист в папку.

Губанов едва заметно усмехнулся. Или просто подбитый глаз дернулся.

— А стучать ты начал потому, что тебя опустили.

На этот раз Губанов дернулся целиком.

— Можно на камеру снять, как это было. Будет видеофайл к договору.

— Не надо.

— Тогда делаешь все так, как я скажу.

Губанов опустил голову.

— Вот и договорились. — Танаков подал знак, и быки увели Губанова.

— Думаешь, он у нас в кармане? — спросил Шаповал.

— Он у меня в кармане, — сказал Танаков.

— У тебя? — Илья нахмурился.

— Ты работаешь по Восточному округу, Губанов — по Западному. Все просто. Какие могут быть вопросы?

— На кого мы работаем?

— С этим еще проще. На меня, конечно.

— На тебя?!

— Ты же не хотел расширяться. Вот и сиди на попе ровно. — Танаков достал из папки лист бумаги, перебросил его через стол.

Это была ксерокопия той самой злосчастной подписки о сотрудничестве.

— Это не мой почерк!

— Давай на экспертизу отправим. Весь город узнает.

— Чего ты хочешь? — Шаповалов опустил голову так же низко, как это только что сделал Губанов.

— Ничего особенного. Ты будешь работать на меня. Вот и все.

— Договорились.

— Твоя подписка хранится в надежном месте. Если вдруг со мной что-то приключится, она уйдет в народ. Со всеми комментариями.

— Я все понял.

— Да ты расслабься, Илья Павлович. Все нормально. Найдешь Юрьева, заглушишь концы, и никаких проблем.

— Заглушу концы?

— Ты же не хочешь, чтобы Юрьев рассказал всему свету, как ты ему стучал.

— Нет.

— Да и с Помазовым надо разобраться. Он тоже в курсе.

— А это не перебор?

— Перебор — это Зыков. Но ты и с ним решишь.

— Как? — Шаповал тяжко вздохнул.

— Очень хороший вопрос. — Танаков посмотрел на него пронзительно, с хищной улыбкой. — А ответ еще лучше. Никакой самодеятельности, придурок! Все только с моего одобрения.

Илья вдруг почувствовал слабость внизу живота. Еще чуть-чуть, и штаны придется отдавать в стирку. А загаженную репутацию — в утиль. Надо держаться, крепиться, помогать Танакову в большой игре, которую тот затеял. Это единственный шанс удержаться в седле. Тем более что Илья действительно не претендовал на весь город.

Помазов подходил к подъезду с оглядкой. Вдруг вынырнет темная сила из-за куста и ударит в спину? Это его опасение было совершенно естественным.

Впрочем, за ним могли следить и без его ведома. Поэтому Максим не вышел из-за куста.

— Юрьев меня не убивал! — негромко сказал он.

Помазов остановился.

— Макс, ты?

— Присядь, поговорим.

Помазов кивнул, сел на скамейку и спросил:

— Тебя не пасут?

— Не знаю.

— Есть информация, что братва к твоим поискам подключилась.

— Почему?

— Мы твой сейф вскрыли, а там подписка о сотрудничестве.

— Шаповалова?

— Но эта бумага исчезла.

— Как исчезла?

— Как будто корова языком слизнула.

— У каждой коровы есть имя.

— Я не брал, Зыков тоже. А больше никто не знал.

О пропавшей подписке Помазов говорил с содроганием в голосе. Как будто случилось что-то невероятное. Максим лишь усмехнулся. Ему бы сейчас такие проблемы.

— Что по Вострову? Причина смерти?.. — поинтересовался он.

— Цианид.

— Что?..

— Есть версия, что ты вколол ему яд.

— Я его всего лишь ударил.

— За что? За то, что Востров тебе угрожал! Из-за Оксаны. Или не было такого?

— Да, ко мне пришел Пивнев, сказал, что Востров хочет со мной поговорить. Я пошел, он мне предъявил. Я его ударил, думал, что селезенку ему порвал.

— Сначала ударил, потом уколол.

— Ты это серьезно?

— Я не очень, а следователь — да, вполне.

— Дай мне шприц с цианидом. Я себе укол сделаю. Чтобы совесть не мучила.

— Откуда у меня шприц с цианидом?

— А у меня откуда, Серега? Где бы я его взял?

— Не так уж и трудно раздобыть. Если задаться целью.

— Я шел к Вострову и не знал, о чем он со мной собирается говорить. Из камеры за шприцом я не выходил.

— Востров женился на твоей бывшей. Ты затаил на него злобу, настаивал на задержании, вынашивал преступный замысел и осуществил таковой.

— Ты в это веришь?

— Это не моя версия. Следователь всем плешь проел.

— Я про тебя спросил.

— Если бы я верил, то не предупредил бы тебя.

— Что ты предпринял для розыска настоящего убийцы?

— А кто его мог убить?

— А кто убил Дьяка?

— Танаков?.. Так не было его в изоляторе.

— А как он убил Дьяка? Кто дал ему снотворное?

— Дряблова уволили.

— Дряблова уволили, а Пивнев остался.

— Пивнев не мог.

— Почему?

— Он зашел в камеру только после того, как умер Востров.