Стрела Амура

Герцог заметил, что она дрожит от холода. Задув свечу, он снял халат и, забравшись в постель, прижал ее к себе. На мгновение она замерла, и рыдания прекратились. Затем она спрятала лицо у него на груди.

— Рассказать тебе, что случилось, Мелисса? — спросил герцог.

Сквозь тонкую ночную сорочку он ощущал озябшее тело. Она все еще дрожала, но теперь уже не только от холода.

Голосом, прерываемым судорожными вздохами, она пробормотала:

— Вы сказали, что… суда не будет. Это правда?

— Совершенная правда, — подтвердил герцог. — Я же говорил тебе: я не допущу, чтобы ты оказалась замешанной в это дело.

— Но я в нем замешана, — возразила Мелисса. — Я… убила его!

— Чтобы спасти меня, — отозвался герцог. — И я должен поблагодарить тебя за это. Но сначала я хочу объяснить, почему суда не будет, почему никому и в голову не придет, что смерть Джервеса как-то связана с тобой или со мной.

— Я знала… что это Джервес, — словно бы самой себе проговорила Мелисса.

— Чуть позже ты расскажешь мне, как ты это узнала, — отозвался герцог, — но сначала я расскажу, почему тебе пришлось так долго ждать моего возвращения.

Мелисса уже не плакала, но по-прежнему лежала уткнувшись в плечо герцога. Он продолжал:

— Ты попала Джервесу прямо в сердце; смерть наступила мгновенно. Я унес его по потайному ходу, тому самому, по которому он проник ко мне в спальню. К счастью, мне удалось протиснуться по винтовой лестнице и узким проходам. В конце концов я очутился в зарослях кустарника рядом с часовней.

Мелисса напряженно слушала герцога. Должно быть, сообразила она, книга, пропавшая из библиотеки, помогла Джервесу отыскать потайной ход в спальню герцога.

— В этот поздний час в парке не было ни души, — продолжал герцог. — Я отнес Джервеса подальше от дома, положил на траву и вложил ему в руку пистолет, из которого ты стреляла. Тот, из которого он собирался убить меня, остался лежать там, где он его выронил.

— Я так и думала, что у него в руке… пистолет, — прошептала Мелисса.

— Как ты уже сама догадалась, — сказал герцог, — он собирался застрелить меня и скрыться по потайному ходу, так что никто не смог бы доказать его причастность к убийству.

Мелисса издала невнятное восклицание, но не стала прерывать герцога. Он продолжал:

— Лошадь Джервеса я нашел там, где и предполагал найти, — недалеко от того места, где я его оставил.

— Значит, завтра… кто-нибудь его обнаружит? — спросила Мелисса.

— Совершенно верно, — согласился герцог. — Все будет указывать на то, что он покончил самоубийством.

— Этому… действительно… поверят? — спросила Мелисса.

— Думаю, что да, — ответил герцог. — Более того, местный врач — друг нашей семьи. Я знаю его всю свою жизнь и уверен: мне удастся уговорить его во избежание скандала написать в медицинском заключении, что смерть Джервеса — результат несчастного случая.

Несколько цинично герцог добавил:

— Тогда ею можно будет похоронить в семейном склепе со всевозможными почестями.

Мелисса вздохнула с облегчением.

— Значит… вы в безопасности.

— Только благодаря тебе, — ответил герцог. — Ну а теперь, Мелисса, я хочу услышать, как ты узнала, что мне угрожает опасность, и почему снова вошла в мою комнату. Ведь на этот раз ты никого не видела.

Оттого, что Мелисса лежала тесно прижавшись к герцогу, а он ее обнимал, девушка понемногу начала отогреваться. Но когда она припомнила тревогу, которую пережила, осознав, что герцог в опасности, он почувствовал, как по ее телу пробежала легкая дрожь.

— До сегодняшнего дня, — тихо заговорила она, — у меня трижды возникало такое предчувствие, когда должно было произойти что-то страшное.

— В чем оно выражалось? — полюбопытствовал герцог.

— Я не могу объяснить, — ответила Мелисса. — Просто у меня в голове да и в сердце возникало это ощущение. Оно было таким… сильным, таким отчетливым, что я не могла от него избавиться. Первый раз оно возникло, когда опасность угрожала моей няне, второй — перед маминой смертью и последний раз — когда произошло несчастье с родителями Черил. Все это люди, которых я лю… которые мне были дороги.

Спохватившись, она не договорила последнее слово, заменив его другим, — слишком уж оно выдавало ее чувства.

— Люди, которые были тебе дороги? — глубоким голосом переспросил герцог. — По-моему, ты хотела сказать что-то другое.

Он почувствовал, что она вновь задрожала, но продолжала молчать. Тогда он заговорил снова:

— Скажи мне правду, Мелисса. Какое слово ты хотела произнести? Как ты поняла, что мне грозит опасность? Быть может, оттого, что относишься ко мне несколько иначе, чем к другим?

Девушка по-прежнему молчала. После небольшой паузы он очень тихо спросил:

— Быть может, оттого, что ты любишь меня?

Она сделала судорожное движение, а затем прошептала:

— Да… Я… люблю вас… но вам… незачем… беспокоиться… Я знаю… вы меня… не любите… но вы сами хотели… чтобы я вас… полюбила…

Герцог еще крепче обнял ее, так что она едва могла вздохнуть, и сказал:

— Почему ты решила, что я не люблю тебя, милая? Я полюбил тебя с первого взгляда!