Стража последнего рубежа

Вершинин напряженно вглядывался в экран, следя за перемещением красных огоньков по карте. Он словно играл в какую-то компьютерную игру, играл увлеченно, как подросток. Из-за его плеча Тамаре было видно, как красные метки групп передвигались от станции, поселка и архивного комплекса к заброшенным складским подвалам, чтобы спуститься вниз. Когда спустя полчаса все они собрались там, майор удовлетворенно откинулся на спинку кресла и тихо рассмеялся странным, зловещим смехом. От этого смеха девушку вдруг пробрало холодом, как будто в дежурке распахнулись все окна. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, она сделала первое, что пришло на ум:

– Виктор Семенович, обедать будете? Там борщ и второе – котлеты с картошкой. Я разогрею?

– Что? – Он повернулся, но посмотрел не на Тамару, а на охранника. Тот спокойно сидел на своем месте – автомат на коленях, руки свободно лежат сверху.

– Обедать? – повторила она.

– Обедать? – эхом откликнулся Вершинин. – Да, пожалуй, пора… Пора!

И тут он неожиданно вытащил маленький блестящий пистолет с толстым стволом, ненастоящий, игрушечный, не похожий на оружие. Выстрел был тихим, просто хлопок – и охранник сполз со стула, скребя ботинками по полу. Его автомат упал, голова запрокинулась, а вместо левого глаза возникло темное пятно.

– Сесть! – негромко приказал майор, направив ствол пистолета на Тамару. Она ничего не поняла и автоматически проговорила:

– Но обед же… – и спохватилась: – Зачем? Зачем вы это?

– С-сесть! – жутковато присвистнув, повторил Вершинин, указав пистолетом на свободный стул у двери. – Будешь вести себя как послушная девочка – ос-станешься живой…

Он быстро, очень быстро поднялся, одним длинным, стелющимся шагом пересек комнату, поднял автомат, закинул на плечо и, стоя боком к парализованной страхом девушке, одной рукой ловко обшарил тело охранника. Забрав рацию, пистолет и нож, Вершинин вдруг довольно улыбнулся, и эта улыбка точно вернула Тамару в реальность. Она поняла, что происходит что-то ужасное, что жизнь ее отныне разделилась на «до» и «после». И еще – что теперь она заложница, пленница вот этого, видимо, сошедшего с ума человека…

«Точно – он просто рехнулся. Помешался, сдвинулся – как там еще говорится? Не выдержал напряжения последних дней. Или… его перевербовали?» Мысли птичьей стаей кружились в голове Тамары, и ни одна не задерживалась надолго. Она была слишком испугана. «Кажется, это называется шок. Или шок – это когда теряют сознание? Господи, мамочки, Иисус Христос – помогите!»

Наверное, если бы она в тот момент закричала – все пошло бы по-другому. Второй охранник, дежуривший в коридоре у входной двери, услышал бы крик, нажал на кнопку «Пост оставлен» и бросился узнавать, в чем дело. Наверное, Вершинин бы его тоже убил. Наверное, он убил бы и Тамару. Но сигнал «Пост оставлен» получил бы Филимонов, и он связался бы с охранником, а не получив ответа, доложил бы Чеканину, и они запросили бы дежурку и заподозрили бы неладное.

Но ничего этого не произошло. Тамара испугалась. Крик умер у нее на губах, когда Вершинин подошел к девушке, держа пистолет напротив лица, скотчем примотал ее к стулу и, галантно извинившись, заклеил рот. Потом он вышел из комнаты, и Тамара вся сжалась, ожидая неминуемого – и в душе веря, что все обойдется.

Не обошлось. Из коридора донеслись приглушенный хлопок, грохот упавшего тела и металлическое позвякивание. Почти одновременно прозвучал сигнал вызова от Логунова – плановый сеанс связи с постом наблюдения в автомастерской. Этот ставший привычным и даже осточертевший ей за последние дни звук лишний раз подтвердил реальность происходящего – и тогда Тамара впервые за последние десять лет заплакала…

Вернувшись, майор положил все оружие на стол, уселся в кресло так, чтобы боковым зрением видеть пленницу, достал из кармана плоский мобильник и набрал номер.

Говорил он на «быстром немецком». Тамара разобрала только три слова: «rasch», «Manuskriptensammlung» и «beseitigen».[19] Закончив разговор, Вершинин ответил на вызов Логунова. Выслушав доклад капитана – тот сообщил, что обстановка спокойная, – он приказал свернуть наблюдение и всей группе перебазироваться на железнодорожную станцию.

– Это распоряжение Терентия Северьяновича, – спокойным голосом произнес Вершинин, искоса поглядывая на девушку.

– Нам понадобится два часа, чтобы собрать оборудование, – несколько растерянно ответил Логунов.

– Нет необходимости, мы заберем его позже. Просто обесточьте приборы и выдвигайтесь. – И Вершинин отключился. Он был спокоен, так спокоен, что Тамара поняла – никакой это не сумасшедший. Все гораздо серьезнее…