Читаем Страж западни(Повесть) полностью

Сашка закрывал глаза, но солнце проникало и сквозь сомкнутые на миг веки, сияло в лицо тем же пугающим отблеском, каким сверкали в небе защитный козырек самолета и огромные стеклянные глазницы пилота… Сашка-Соловей не знал, что в секретном пакете на груди, с которым он скачет вот уже почти сутки обратно к своим от штабарма, отдан приказ наступать. Не знал, но понимал, что в пакете обозначена и его боевая планида. Ведь он всегда был готов в бой за победу, и не зря ему виделась сейчас, в самый разгар солнечного полудня, яростная гроза Революции. И это ее яркими вспышками фосфорически озарены в полумраке дубравы молочный конь, красный всадник, белый голубь, и это ее бесконечный грозовой ливень заливает Сашкино лицо солнечным светом. Но мрак не сдается, вот почему в пятнах солнца и ночи на изнанке дубовой листвы, в атаках и сражениях теней и бликов — всадники света против конницы тьмы. И Сашке то и дело мерещится какая-то неведомая черно-белая птица, страж вражеской западни.

<p>ЧАСТЬ ПЕРВАЯ</p>

Казалось, город не замечал охотившуюся тварь, люди редко смотрели в небо, да она и не лезла на глаза, большую часть дня притаившись на верху полусгоревшей пожарной каланчи, вцепившись когтями в обугленный подоконник амбразуры. Но зато ее хорошо видели птицы, и когда южноамериканская гарпия по утрам взлетала над Энском с балкона гостиницы «Отдых Меркурия», и без того распуганная выстрелами пернатая мелюзга пряталась по укрытиям. Даже глупые куры, попрятанные по сараям, примолкали, словно бы и они замечали ее ледяной взор из засады да короткие перелеты от каланчи к низкой колоколенке Крестовоздвиженского собора и обратно.

За три дня на счету гарпии было всего две удачи: городской сизарь да попугай жако, которого она схватила, просунув лапу в клетку, стоявшую на подоконнике открытого окна. У клетки были редкие прутья, и все же, сцапав орущего попугая, гарпия не смогла выдернуть жертву наружу. Все это произошло прямо на глазах неосторожной хозяйки, модистки Саниной. Увидев гарпию и смерть своего любимого жако, она упала в обморок.

Краснохвостый жако — лучший из всех разновидностей говорящих попугаев: ни амазоны, ни какаду, ни лори не сравнятся с жако. Он способен легко запомнить и отчетливо выговорить до сотни слов. Например, попугай модистки умел кричать такую тираду: «Стой, выше ногу, равняйсь, смотри, готовьсь, на плечо, пли, шагом марш, браво, брависсимо, алло, поцелуй хорошенько…» А заканчивал тираду попка такой вот командой: «Ваше величество, принесите мне туфли! Живо, служивый!»

До 2 марта 1917 года, когда император Николай II отрекся от престола в пользу брата Михаила, такая фраза была совершено неприличной.

Бросив мертвого попугая на дно клетки, гарпия вылетела из окна.

Итак, целый день голодная бестия караулила пернатую жертву, царила над прифронтовым Энском. Ни взлететь, ни пересвистнуться городским пичугам. Даже бродячие кошки и те перебегали с опаской пустую базарную площадь. Только энские мальчишки ничего не боялись и вот уже несколько раз, каждое утро, сбегались к гостинице, чтобы поглазеть, как на балкон третьего этажа выходит, шаркая туфлями, заспанный, в стеганом люстриновом халате нерусский постоялец, открывает и выпускает из клетки полуручную жуткую птицу, которая тяжело взлетает и летит к каланче в засаду на весь августовский день, почти до захода солнца.

Гарпия принадлежала заезжему гастролеру, владельцу передвижного экзотического менажерия (зооцирка) «Колизей», пятидесятилетнему итальянцу Умберто Бузонни. Птица входила в число тех «семи ужасных чудес Старого и Нового Света», которых возило на показ по России предприимчивое семейство: Умберто — антрепренер; Паола — его жена; Бьянка — дочь; Чезаре и Марчелло — сыновья да еще племянник Бузонни — почти сверстник своего дяди, сорокасемилетний Ринальто, демонстратор. Турне имело шумный успех, причинами которого Умберто считал, во-первых, беспросветную российскую скуку, а во-вторых, изобилие легковерных невежд и простофиль, какие могли легко клюнуть, например, на такую наглую афишку, отпечатанную в московской типографии Филимонова в 1913 году:

10 ЛЕТ ТУРНЕ ПО ЗЕМНОМУ ШАРУ!

Всемирно известный передвижной звериный театр «Колизей» настоящего итальянского артиста Бузонни! Чудеса и химеры человеческого и животного мира Суматры, Гонконга, Сахары и Рио-де-Жанейро. Леденящее душу зрелище. Показывается в самые обычные дни и дает исключительные сборы. В программе: карликовый слон из Бомбея! Двухголовая змея Амазонии! Карапуты близнецы негры людоеды готтентоты! Птица смерти из дьявольских джунглей! Бородатая женщина из Франции — проверка бороды, за дополнительную плату! Африканская овца, имеющая оленьи рога, которые она ежегодно сбрасывает всем желающим и другие загадки века.

Господа зрители! Химеры внешне благопристойны, не оскорбительны для образованного сословия, лиц духовного звания, женщин и детей.

Каждый вторник — большое кормление двухголовой змеи. При подходящей погоде за раз съедается до трех живых кроликов!

Афишка действовала безотказно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза