Страж Системы

Прослушав найденный в компьютере файл с записью Отчи, я почувствовал себя немного лучше. Хотя, тех бешеных эмоций что сегодня утром не испытал — ощущение во время прослушивания зачитывающего непонятный длинный текст монотонного женского голоса было такое, словно бабка-знахарка больной зуб заговаривает. Вроде помогает, а почему — не поймешь. А затем я просто лег спать и проспал до самого вечера, не выйдя даже на ужин. Разбудила меня Катя, принесшая еду прямо в мою келью уже затемно. Бывшая медсестра, морщась при каждом резком движении, поставила на стол термос с чаем, тарелки с хлебом, капустным салатом и жареной картошкой с мясом, спросила о моем самочувствии, а затем протянула мне круглый серебристый значок, на котором была изображена звезда с девятью лучами.

— Держи Саша. Это тебе.

— Что это? — невольно улыбнулся я. — Значок шерифа? Черная метка?

— Что-то вроде, — серьезно кивнула девушка. — Пока ты приходил в себя, Лайсод устроил голосование. Надо было выбрать официальных командиров взводов. Вот мы и выбирали, — вздохнула Катя.

— Десяток человек это всего лишь отделение — возразил я, вертя в руках кругляш. Похоже, он был не серебристый, а целиком серебряный. — Десяток курсантов на взвод не тянут.

— Я передаю тебе его речь дословно, — возразила Катя. — Выбирали командиров трех взводов, так было сказано. Мы выбрали тебя, единогласно. Те наши, кто пошел с Яркутом, выбрали бандита. А японцы выбрали…

— Тецудо, — закончил предложение я.

— А вот и нет, — хмыкнула Катя. — Не угадал! Они выбрали Сайори-тян. Ту дылду в камуфляже, которая рядом с Тецудо все время терлась. Причем выбрали не единогласно! Кажется, у них во взводе какие-то проблемы с лидерством. Во время дебатов японцы спорили так громко, что Лайсод Тецудо и еще одному говоруну влепил епитимью за крики и ор. Вот! А третью звезду в итоге дали Сайори.

— Не ожидал от самураев, — удивился я. — Думал у них японский орднунг, согласие и патриархат. Ну ладно, и что эта звезда дает?

— Лайсод сказал, что ты теперь можешь официально отдавать нам приказы и назначать за непослушание умеренные епитимьи. А мы обязаны выполнять твои распоряжения, если они не противоречат правилам Скита или словам наставников. До тех пор, пока не заявим официальный отвод тремя четвертями голосов и не выберем нового командира. Но и ты теперь отвечаешь за нас всех перед наставниками, первый спрос с тебя. Звезду надо приколоть к форме и носить на груди, это обязательно. Вроде бы все…

— Ясно, — тяжело вздохнул я. — Короче как всегда, инициатива имеет инициатора. Плетку для собственноручного исполнения епитимий мне вместе с шерифским значком не выдали случайно?

— А ты хотел бы плеточку? — неожиданно злым тоном спросила Катя. — Хочешь поиграть во взрослые игры, босс? С девочками или мальчиками?

— Да иди ты лесом, — рассмеялся я. — Не подначивай, Катерина, мне БДСМа нахрен не надо. Мне бы до завтрашних занятий в себя прийти… Так, стоп, — прервался я, видя, как в очередной раз, неловко дернувшись, перекосилась девушка. — Слушай, дорогая подруга, а ты можешь показать мне свою спину? Что-то ты все время подозрительно морщишься и губы кусаешь…

— Не могу, — мрачно ответила девушка. — Мы не настолько близко знакомы, Саша, чтобы устраивать тебе приватный стриптиз. Обойдешься.

— Я не про то… сдается мне, тебе тоже назначили епитимью. Это так? Не ври командиру, тебя били плетьми? — пристально посмотрел я в глаза Кате.

— Пять ударов, — помолчав, кивнула бывшая медсестра.

— За что?

— За то же что и всем остальным. За споры и ор на уроке. Когда Лайсод начал выборы, Анька, ну та, которая Яркутова подружка, начала наших ребят убеждать, что мы не имеем права тебя выбирать. Дескать, ты единоличник, жмот, гад, думаешь только о себе и командиром никак быть не можешь. Погубишь весь свой отряд, всех нас до единого. Ее подружка-гадюка поддержала. Понесла всякую чушь… дескать, мы все должны быть заодно, русские и советские. А ты специально раскол вносишь, из-за тебя два отряда образовалось, и Захара на их плоту сомы тоже почему-то тоже из-за тебя сожрали. Ну я не выдержала и послала их по известному адресу. Не истинным матом, конечно, а теми словами что знала… Японцы тоже орали, власть делили… Вот Лайсод и разозлился, начал сыпать епитимьями. Японцам две, мне епитимью и Аньке с подругой. Либо пять плетей, либо штраф в тридцать монет.

— И ты выбрала плетку? — сел я на кровати. — Зачем было так делать? Мы могли легко откупиться, деньги у взвода пока есть!

— Что? — Искренне удивилась девушка. — Ну уж нет. Спина пройдет, ничего страшного со мной не случилось. А отдавать последние деньги, хоть свои, хоть наши общие я не буду! Это моя проблема, я за нее и расплатилась. Ты, наверное, хорошо в прошлой жизни жил, Саша, раз так легко деньгами разбрасываешься, — с жаром возмутилась Катя.

— Да причем тут это! — Не выдержал я. — Просто согласиться на собственную порку, это же такое унижение…