Стратегия Второй мировой. Восточный фронт

Лида Демеш прижималась к матери справа, Борька – слева, Ольга в тот момент уже находилась в партизанском отряде. Детииспуганно смотрели на захватчиков. Шум войны отодвинулся на восток, в Орше стало тихо. По этой природной тишине словно бичом хлестали гортанные звуки чужой речи, подобострастные слова переводчиков, неожиданные, то тут, то там, выстрелы, к которым и взрослым сложно привыкнуть, к которым привыкать не хотелось, даже Борьке.

Митинги закончились. Побрели люди по домам. Ефросинья Демеш взяла за руку сына и дочь. Дошла она до порога своего дома, а там детина стоит, улыбается, приговаривая на ломаном русском языке: «Большой комната мы будем жить. Тебе эта комната. Вот твои вещи. Они нам не надо».

Старшая Демеш детей завела в маленькую комнату, приказала не выходить. Потом стала переносить с улицы в дом вещи, немцам не нужные. Детина ушел в большую комнату отдыхать. Ефросинья Георгиевна вздохнула облегченно. Не привыкла она к такому труду: скарб свой собирать да захватчику кланяться, да терпеть стыд женский. Лида не усидела, помогла матери. Та отметила про себя: «Как она изменилась, как повзрослела!»

Утром она отправилась на работу: так приказали немцы. Работали допоздна. Возвращалась домой усталая, брала на руки сына, прижимала к груди, наполнялась жизнью, целью, смыслом: надо жить, надо одолеть и эту беду. Надо.

Немцы платили за тяжкий труд неохотно. На жизнь не хватало. Иногда вечерами Ефросинья Георгиевна уносила ценные вещи, возвращалась домой с продуктами. Надо выжить. Надо.

Немцы любили горлопанить. Кто-то поставлял им самогонку, сало, пьяный гул из большой комнаты злил мать, дочь и сына. Но злись не злись, а жить надо, терпеть надо. Борька засыпал быстро, и Лида шептала матери, что хочет уйти в партизанский отряд. Мать злилась, даже плакала тихонько, уговаривая дочь: «Ты бы лучше за Борькой смотрела! Сейчас за ним глаз да глаз!»

Однажды Лида не досмотрела за братом. Он с малышней пошел на железнодорожную станцию, там, на запасном пути, стоял эшелон с солдатами. Немцы расположились у вагонов, обедали, кто-то играл на губных гармошках, кто-то смеялся от сытости, кто болтал ногами, свесив их с вагонного пола наружу. Один из немцев держал на ниточке игрушку, ярко разукрашенную.

Малышня шла мимо вагона. Немец улыбнулся, протянул игрушку мальчику. Тот взял ее, отошел на несколько метров, а игрушка возьми да и взорвись, поранив мальчику руку и нижнюю губу. Немцы засмеялись. Детская кровь развеселила воинов высшей расы, а малышня побежала с окровавленным другом в город.

«Они сами теперь к немцам не сунутся, что за ними следить? – услышал Борька, не уснувший в тот вечер вовремя, а лишь притворившийся спящим. – Оля ушла, и я уйду!»

Но Лида не ушла в партизаны, она им была нужнее в Орше! Однажды Ольга сама нашла ее, сказала, что надо передавать в партизанскую бригаду «Чекист» сведения о немецких эшелонах, об обстановке в Орше. С заданием Лида справлялась великолепно. Часто она выполняла роль проводника у разведчиков бригады. Они встречались в условленном месте в определенное время, разведчики коротко говорили, что им нужно в городе, Лида, «очень умная и сообразительная», шла себе спокойно дальше, а в двадцати-тридцати метрах от нее шел партизан.

Ольгу Демеш партизаны уважали за бесстрашие, за подвиги. И не только партизаны знали о ней, но и немцы.

Она начала борьбу с врагомв одиночку. Организовала в городе подпольную группу: ей – шестнадцать лет, двоим школьным друзьям-пионерам – и того меньше. Что они могли делать самостоятельно? Писали на стенах «Смерть фашистам», срывали немецкие объявления, однажды бросили в колодец, которым пользовались только немцы, дохлую кошку.

Ольге хотелось большего. Она и так, и сяк пыталась прорваться в партизанский отряд, но не сразу ей удалось осуществить свою мечту. И все-таки однажды она с тринадцатилетним Толей Корнеевым вышла на партизан! Как уж она нашла их – можно долго говорить. Партизанский командир Владимир Старовойтов и командир бригады, в которую входил его отряд, Герасим Кирпич законы конспирации знали и действовали осторожно, обдуманно. Но Ольга нашла-таки лазейку к ним. Уже один этот факт говорил о том, что непростая она девчонка.

Партизаны выслушали ее короткий и для них привычный монолог: «Хочу бить фашистов!» – и сказали им тоже привычное:

– Добудете оружие, возьмем вас в партизанский отряд.

А что?! Они так всем говорили. И все желающие, если они очень хотели, если у них партизанская жилка была, добывали оружие.