Стратегия. Возвращение

– И по Дели, – подтвердил пилот. – Разные были задания, чаще всего тайные, под предупреждение о неразглашении. Перевозка курьеров или разведчиков, возвращающихся с задания, чаще всего с северного направления… Летал к заброшенным домикам в лесу, чтобы забрать приготовленный неведомо кем груз, и что было в этих тюках, я не знаю… Один раз я попал под огонь с земли, успел уйти в сторону каким-то чудом! Потом мне дали передохнуть и на какое-то время передали Вильяму Груббе, официальному представителю Берна в Базеле. Начались внутренние перевозки как по Швейцарской долине, так и по протяженным ущельям к северу. Летать там одно удовольствие! Там чаще всего тихо, с запада земли Берна от преобладающих ветров прикрывает протяженный горный хребет, а с востока – высокий обрывистый берег противоположного берега Рейна. Ландшафт – поля и перелески, деревца невысокие, кругом дороги, так что навигация очень проста. Довелось полетать на удаленные шале и богатые ранчо местных буржуа Локарно, это самый удаленный поселок анклава, на несколько семей.

– Там граница?

– Да, возле горной реки стоит большая застава-блокгауз. Люди простые… Самые дорогие и престижные наделы находятся в местечке Давос на северной оконечности Женевского озера. Там у суперселектов идет своя, особая жизнь, тщательно скрываемая от общества, об этом мне особенно неприятно вспоминать… За месяц работы я побывал на всех передовых кордонах местных гвардейцев-пограничников, реже гренадеров, несколько раз я вылетал по тревоге, когда последние попадали в переделку с бандитами или разведгруппами Аддис-Абебы. Ужас! Кровь, ругань, крики раненых, весь салон испачкан… Были и пленные – точно такие же разбойники, которым я возил оружие! Но только «плохие». Именно тогда в моей душе что-то стронулось. «Чем я тут занимаюсь?» – эта мысль все чаще и чаще приходила в голову.

– Обеспечением диверсионной деятельности в стратегических интересах монархии Берна, – опять пояснил Сомов.

Возникла пауза. Решив разрушить ее традиционным способом, Мишка решительно взял в руки кувшин, поболтал, кивнул, забулькало.

– Ты прав, Мишель, безусловно, прав! – наконец сказал француз с грустью. – И мне это совершено не нравилось, с каждым днем все больше и больше! А я начал задумываться о побеге… Надо отдать должное руководству Берна, денег они не жалели – вскоре мне подняли ставку в три раза, ввели хорошие бонусы за риск, за каждый полет в горячую зону, за срочность, за погоду… Причем бонусы в банке цитадели мне выплачивали исключительно квотами, это специальные пластиковые карты, дающие владельцу законное право на получение заказной поставки через Канал Кураторов, перечень – по желанию. На один квот можно взять два килограмма товара. Бери что хочешь, из всего ассортимента товаров, выпущенных за все годы существования Земли, кроме огнестрельного оружия. Сейчас я жалею, что большую часть карт потратил на приобретение своего шале в Давосе, а все проклятый Вильям Груббе со своими советами! Надо сказать, что там я так и не пожил. Остальное спустил в тавернах Базеля, в основном в «Белом слоне», угощая кого попало… Как видите, не приобрел даже приличного ружья в тамошней оружейной лавке!

– Такой вид денег гуляет по многим анклавам, – кивнул Мишка.

– Да. И в Мадриде тоже в ходу, но в нынешнем положении я могу о них только мечтать… А в Берне жил небедно! – ударил он по столу, вместо ностальгического сожаления в его нотках неожиданно появилась злость. – Но я не жалею, что улетел подальше от этого безобразия!

Выпитое вино усиливало и без того сильные эмоции отшельника.

– Ты так не психуй, друг, нервы сжигаешь, – предупредил я мягко. – Было и прошло, теперь у нас другие проблемы и задачи. Что конкретно послужило последним толчком?

– В какой-то момент я узнал о существовании рабов! Представляете? Господа, поверьте, я ничуть не преувеличиваю! У них есть настоящие рабы, это самая низшая каста в Швейцарии. Официально их так не называют, в разговорах предпочитают употреблять издевательское «рабочие»… Проклятье, я много раз летал над территорией концлагеря, но всегда считал, что это животноводческие фермы! Хотя ни разу не видел пасущегося на лугах по соседству скота… Там, где грунтовая дорога к КПП «Север», раздваиваясь после ответвления на Давос, уходит на запад долины, находится «трудовой лагерь»… Сколько всего там рабов, сказать не могу. Два длинных рубленых барака с узкими вытянутыми окнами. Почти все обитатели лагеря работают на переработке сельхозпродукции и на тяжелых земляных работах, ведь механизации мало, все вручную. Вот они и нашли выход! Гениально, да? Никогда не думал, что своими глазами увижу такое наяву! Оказывается, в новом мире цивилизованные европейцы быстрей других пришли к столь рациональным решениям! Первым за колючую проволоку попал весь монокластер мозамбикцев. Бесплатный труд быстро был одобрен Берном. Не знаю, может, после моего побега что-то изменилось?

– Ничего, – неутешительно проворчал Сомов. – Русский Союз следит за ситуацией. А как сами жители оценивали такие расклады?