Стратегия и тактика в военном искусстве

Несмотря на важное отличие между войной, в которой государство играет лишь вспомогательную роль, и дальним вторжением, предпринятым в его собственных интересах и с его собственными ресурсами, тем не менее существуют опасности в том, как действуют эти вспомогательные армии, и в замешательстве командующего всеми армиями, особенно если он принадлежит к государству, которое не является главной стороной, – это можно видеть на примере кампании 1805 года. Генерал Кутузов выдвинулся к Инну, к границам Баварии с тридцатью тысячами русских войск, чтобы осуществить соединение с Макком, армия которого к тому времени была разбита, за исключением восемнадцати тысяч человек, которых вернул из Донауверта Кинмайер. У русского полководца, таким образом, стало пятьдесят тысяч солдат против импульсивной активности Наполеона с его стапятидесятитысячным войском, и в довершение такой неудачи Кутузов находился далеко от границ своей страны – на расстоянии примерно в семьсот пятьдесят миль. Его положение было бы безнадежным, если бы к нему позже не прибыли еще пятьдесят тысяч солдат в качестве пополнения. В битве при Аустерлице – из-за ошибки Вейротера – русская армия вновь подверглась опасности, поскольку находилась далеко от своей базы. Она едва не стала жертвой своего союзника; и только заключенный мир дал ей возможность добраться до своей собственной страны.

Судьба Суворова после победы при Нови, особенно в экспедиции в Швейцарию, и судьба русского корпуса генерала Германа у Бергена в Голландии в 1799 году являются примерами, которые следовало бы хорошо изучить каждому командующему, оказавшемуся в подобных обстоятельствах. Позиция генерала Беннигсена в 1807 году была более выгодной, потому что его коммуникации с его базой, находившиеся между Вислой и Неманом, были защищены, а его операции ни в каком отношении не зависели от его союзников.

Мы можем также обратиться к судьбе французов в Чехии и Баварии в 1742 году, когда Фридрих II Великий оставил их и заключил сепаратный мир с Австрией. В этом случае стороны были скорее союзниками, чем партнерами, но в последнем отношении политические связи никогда не переплетались так тесно, чтобы убрать все разногласия, которые могли бы подвергнуть риску военные операции. Примеры такого рода приводились в параграфе XIX о политических целях операций.

Даже одна только история дает нам указания в отношении дальних вторжений на обширных территориях. Когда половина Европы была покрыта лесами, пастбищами со стадами и когда только лошади и железо были необходимы для того, чтобы переносить целые народы с одного континента на другой, готы, гунны, вандалы, норманны, арабы и монголо-татары успешно захватывали целые империи. Но с изобретением пороха и артиллерии, с организацией грозных регулярных армий и особенно с тех пор, как цивилизация и искусство управления государством сблизили народы и научили их необходимости взаимной поддержки друг друга, таких событий уже не происходило.

Помимо этих великих переселений целых народов, в Средние века были другие экспедиции, которые носили скорее военный характер, как походы Карла Великого и других. С изобретением пороха их уже почти не было, за исключением наступления французского короля Карла VIII на Неаполь в 1494 году и шведского короля Карла XII на русскую Украину. Их можно назвать дальними вторжениями, потому что кампании испанцев во Фландрии в XVI веке и шведов в Германии в ходе Тридцатилетней войны были особого рода. Первая война была гражданской, а шведы были всего лишь пособниками протестантов Германии; и, кроме того, силы, привлеченные в обоих случаях, были сравнительно невелики. В наше время никто, кроме Наполеона, не посмел бросить в 1812 году армии половины Европы от Рейна до бассейна Верхней Волги; и вряд ли есть опасность того, что ему будут подражать (XX век показал, что будут. – Ред.).

Помимо изменений, которые возникают как результат огромных расстояний, при всех вторжениях после того, как армии прибывают на фактический театр войны, здесь происходят такие же боевые действия, как и на всех других войнах. Поскольку главная трудность возникает из-за этих огромных расстояний, нам следует вспомнить все принципы глубоких оперативных направлений, стратегических резервов и возможных баз как единственно применимых. Вот где необходимо их применение, хотя даже оно не отвращает от всех опасностей. Кампания 1812 года, хотя и была столь гибельной для Наполеона, является образцом дальнего вторжения. То, как французский император позаботился о том, чтобы князь Шварценберг и Ренье оставались на Буге, в то время как Макдональд, Удино и Вреде охраняли Двину, Виктор прикрывал Смоленск, а Ожеро находился между Одером и Вислой, свидетельствует о том, что Наполеон не игнорировал все меры предосторожности, которые только были в человеческих силах, для безопасного базирования своих войск. Но это также доказывает, что величайшие предприятия могут сорваться просто в силу масштабности приготовлений для их успеха.