Стратегия и тактика в военном искусстве

Когда мы обсуждаем результаты опрометчивого вторжения в Швейцарию французской Директории и ее роковое влияние в удвоении протяженности театра военных действий, сделавшее его простирающимся от острова Тексел до Неаполя, мы не можем особенно восторгаться мудростью Франции и Австрии в сделках, которые на три столетия гарантировали нейтралитет Швейцарии. Каждый может убедиться в этом, внимательно изучив интересные кампании эрцгерцога Карла, Суворова и Массены в 1799 году, а также Наполеона и Моро в 1800 году. Первая является образцом операций в сплошь горной зоне боевых действий, вторая – образцом войн, в которых судьба стран с горной местностью решается на равнинах.

Здесь я изложу некоторые выводы, которые, как мне кажется, следуют из этого изучения. Если страна, которая на всем своем протяжении является горной, становится главным театром военных действий, стратегические комбинации не могут целиком опираться на принципы, применимые к равнинной стране.

Поперечные передвижения с целью достигнуть края фронта операций противника становятся в горах очень трудными и часто невозможными. В горной стране значительная армия может быть переброшена лишь в небольшое число долин, где противник позаботится о том, чтобы выставить достаточно сильные передовые отряды с целью задержать армию на довольно длительное время и приложить все силы и средства для того, чтобы сорвать операцию. А поскольку хребты, которые разделяют эти долины, возможно преодолевать в основном тропами, непроходимыми для армии, поперечные марши могут совершаться только небольшими формированиями легковооруженных войск.

Важные естественные стратегические пункты будут находиться на пересечении более крупных долин (или рек в этих долинах), и их число будет меньше; и если обороняющаяся армия займет такие места с большой массой своих сил, захватчик, как правило, будет вынужден прибегнуть к лобовым атакам для того, чтобы выбить обороняющихся с их позиций.

Однако, если большие стратегические маневры в этих случаях будут более редкими и трудными, отсюда вовсе не следует, что они менее важны. Напротив, если нападающая сторона преуспеет в овладении одним из центров коммуникаций между крупными долинами на линии отхода противника, последний окажется в более серьезной ситуации, чем если бы это было на открытой местности. Дело в том, что занятие одного или двух труднопроходимых ущелий часто бывает достаточным для того, чтобы погубить целую армию. Если атакующей стороне приходится преодолевать трудности, следует признать, что в обороне их столь же много с учетом необходимости прикрытия всех выходов, откуда может быть предпринята атака решающих пунктов крупными силами. Кроме того, есть трудности, связанные с вынужденными маршами по пересеченной местности для того, чтобы прикрыть места, которым угрожает опасность. Говоря об этом виде маршей и трудностях их управлением, сошлюсь на то, что совершил Наполеон в 1805 году, чтобы отрезать Макка от Ульма. Если этой операции благоприятствовали сотни дорог, которые пересекают Швабию во всех направлениях, то она была бы невозможна в горной стране из-за недостатка пересекающихся путей для того, чтобы совершить большой крюк от Донауверта мимо Аугсбурга в Мемминген. Также верно то, что Макк мог этой же сотней дорог совершить отход с гораздо большей легкостью, чем если бы он оказался запертым в одной из долин Швейцарии или Тироля, из которых не было ни единого относительно доступного выхода. С другой стороны, полководец в обороне может в равнинной стране сосредоточить значительную часть своих сил, потому что, если противник рассредоточится, чтобы занять все дороги, по которым может отступать обороняющаяся армия, последней будет нетрудно разгромить эти обособленные формирования. Однако в очень гористой стране, где обычно существуют один или два главных прохода, которые выходят на другие долины, даже с направления противника, сосредоточение сил становится более сложным делом, поскольку могут возникнуть серьезные затруднения, даже если только одна из этих важных долин не будет находиться в поле зрения.