Читаем Стратегия полностью

Еще в XVIII веке, при оккупации русскими войсками Восточной Пруссии, мы полагали, что факт перехода фактической власти в наши руки равносилен переходу к нам верховной власти; прусское население приводилось к присяге Елизавете Петровне. Современное международное право так, как оно регламентировано гаагскими конвенциями 1899 и 1907 годов, стоит на другой точке зрения и требует (ст. 43) «уважения, за исключением абсолютной невозможности, законов, имеющих силу на данной территории». Таким образом, декрет 17 декабря 1792 г., которым Национальный Конвент повелевал генералам республики провозглашать в оккупированных территориях верховную власть народа, в эпоху, предшествующую мировой войне, признавался нарушением международного права. Однако, международное право, повидимому, создается юристами специально для его нарушения; Линкольн еще в 1863 г. занимал противоположную им точку зрения, и его идеологическая позиция представляет и сейчас интерес для советских юристов и дипломатов. Драма заключается в том, что международное право стоит на принципиальной позиции, отвергающей всякое вмешательство в чужие внутренние дела и осуждающей всякую интервенцию. А так как войны ближайшего будущего не могут, хотя бы отчасти, не носить характер вмешательства в дела соседа, то все постановления международного права оказываются абсолютно неприемлемыми. Германия, провозгласив в ноябре 1916 года независимость Польши, нарушила международное право...[72]

Расширение базиса войны

 Вопросы оккупации вызывают к себе в Красной армии особое внимание. Если война ведется в нормальных европейских условиях и не связана с энергичной деятельностью на чисто политическом фронте — с сильными классовыми или национальными движениями — то продвижение вперед дается дорогой ценой; при нашествии на обширную область наступающая сторона теряет большие силы и средства, чем те, которые она может извлечь из оккупированных территорий и приобщить к своим. Поэтому выросшие на почве европейской буржуазной мысли крупнейшие стратегические писатели — Бюлов и Жомини — единодушны в указании на трудности дальних вторжений и очень скромны в оценке тех плюсов, которые возможно извлечь из оккупированной территории[73]. Клаузевиц включил даже в самую сущность своей теории положение о кульминационной точке наступления, перевалив за которую силы наступающего идут на убыль. Сама территория неприятельского государства рассматривается европейской стратегической мыслью как источник ослабления наступающего.

Этой точке зрения противостояла еще в средних веках азиатская точка зрения, основывавшаяся на успехах Чингиз-хана и Тамерлана. Если неприятель, с точки зрения его государственности, культуры и экономики, стоит на низших ступенях развития, если он, в особенности, еще не вышел из кочевого быта, то получается положение, при котором продвижение вперед стоит в отношении сил и средств меньше, чем дает эксплоатация захваченной территории: стада без сопротивления меняют своих хозяев и продолжают пастись на тех же пастбищах, население частично вырезывается, а частично инкорпорируется в ряды наступающей армии. Положение Клаузевица радикально опрокидывается: армия становится тем сильнее, чем большую территорию она успела захватить. Это усиление — вполне реальное явление. В полчищах Батыя, разгромивших Киевскую Русь, природных монголов было не больше одной двадцатой части; две трети их составляли племена, обитавшие на Урале и на Волге и только что побежденные Батыем, по пути к Днепру. Хотя, в дальнейшем, и многие уцелевшие русские составили особые отряды в армии Батыя, но, по-видимому, на почве земледельческой Европы этот прилив сил из оккупированной территории уже не уравновешивал потерь наступающего, и в Венгрии снежная лавина азиатского нашествия задержалась — в Европе доктрина Клаузевица вступила в свои права.

Мы позволили себе остановиться на этой азиатской стратегии потому, что в революционные периоды и в Европе создаются условия, при которых падают издержки завоевания территории и одновременно растут возможности эксплоатации сил и средств оккупированных пространств. Классовое расслоение населения оккупированных провинций может оказаться настолько значительным, что наступающая армия встретит восторженно приветствующие ее элементы, которые обеспечат приток добровольцев, поддержание порядка в тылу, восстановление экономической жизни, сбор нужных армии средств. В эпоху Великой французской революции занятие революционными армиями территории на Рейне и в Италии явилось не призрачным, а реальным наращением мощи Франции. Мудрость вдохновлявшего Чингиз-хана китайского философа, определявшего квалификацию полководца в зависимости от его искусства перенести расходы по войне на неприятельское государство, как бы ожила в революционной обстановке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
10-я пехотная дивизия. 1935—1945
10-я пехотная дивизия. 1935—1945

Книга посвящена истории одного из старейших соединений вермахта, сформированного еще в 1935 г. За время своего существования дивизия несколько раз переформировывалась, сохраняя свой номер, но существенно меняя организацию и наименование. С 1935 по 1941 г. она называлась пехотной, затем была моторизована, получив соответствующее добавление к названию, а с 1943 г., после вооружения бронетехникой, была преобразована в панцер-гренадерскую дивизию. Соединение участвовало в Польской и Французской кампаниях, а затем – до самого крушения Третьего рейха – в боях на Восточном фронте против советских войск. Триумфальное шествие начала войны с Советским Союзом очень быстро сменилось кровопролитными для дивизии боями в районе городов Ржев, Юхнов, Белый. Она участвовала в сражении на Курской дуге летом 1943 г., после чего последовала уже беспрерывная череда поражений и отступлений: котлы под Ахтыркой, Кировоградом, полный разгром дивизии в Румынии, очередное переформирование и последние бои в Нижней Силезии и Моравии. Книга принадлежит перу одного избывших командиров полка, а затем и дивизии, генерал-лейтенанту А. Шмидту. После освобождения из советского плена он собрал большой документальный материал, положенный в основу этой работы. Несмотря на некоторый пафос автора, эта книга будет полезна российскому читателю, в том числе специалистам в области военной истории, поскольку проливает свет на многие малоизвестные страницы истории Великой Отечественной войны.

Август Шмидт

Военное дело
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука