Стратег

По мере того, как мы приближались к воротам, становились видны следы того, что за стенами вообще-то идет война. В дальнем конце поселения, у реки, где находился домик главы здешней фракции, все было довольно тихо. И не скажешь, что неподалеку ведет осаду здоровенная армия. Зато здесь…

Вдоль домов на улице лежали вповалку мертвецы. Много — сотни, наверное. Аккуратно уложенные и небрежно брошенные — кому как повезло. Рядом с ними толпились живые. Одни были заняты погрузкой тел на телеги, которые увозили куда-то в город, другие просто устало сидели на земле. Видимо, вернувшиеся в город войска.

Которые продолжали прибывать. Прямо сейчас в открытые ворота промаршировал отряд копейщиков, возглавляемых франтом в красном халате под кольчужным нагрудником — явно Героем. На лицах солдат было написано облегчение. Они вернулись с вылазки живыми.

У меня в мозгах что-то щелкнуло, и я понял, как можно выйти из города. Оторвавшись от стражников, которые во все глаза смотрели на возвращение войска, я побежал вдоль тянущейся колонны, заглядывая воинам в глаза и крича жалобным голосом:

— Жу Лен! Жу Лен, брат? Вы видели его? У него родимое пятно на половину лица! Жу Лен!

Солдаты проходили мимо, некоторые пожимали плечами, другие отводили глаза, словно чувствуя вину за то, что не смогли уберечь в бою этого только что придуманного мной Жу Лена. Что позволяло продвигаться вдоль строя и вскоре оказаться у самых ворот.

Как я и предполагал, никто даже не пытался меня остановить. Все видели убитого горем воина из стражи генерала, который искал своего брата, скорее всего, сложившего голову где-то на передовой. Даже младший комсостав, который в армии Ля Ина отличался странным шлемами-диадемами, виновато прятал взгляды.

Я настолько вжился в роль убитого горем человека, что поймал себя на поисках лица с родимым пятном. Вот уж не знал, что во мне помер такой хороший актер! Шаг за шагом, скоро я оказался внутри узкого прохода между воротных башен. Один отряд только закончил его проходить, другой только собирался. К нему я с несчастным лицом и бросился. То есть оказался за воротами, чего, собственно, и добивался.

«Надо же! — желчно пробурчал внутренний голос. — Какой ты стал изобретательный, когда мотивация появилась! Что тебе мешало так мозги использовать, когда дома был? Глядишь, уже в совете директоров какого-нибудь банка сидел бы!»

Отмахнувшись от этой неуклюжей попытки троллинга, я продолжил движение мимо отряда, выкрикивая севшим голосом имя Жу Лена. Опасался я только одного — появления реального человека с таким именем. Отговорку на этот случай придумал, мол, нет, мы из восточных Жу, а не западных. Но было бы здорово, если бы ее не пришлось применять.

Повезло — за воротами на меня обращали внимания не больше, чем внутри города. Оказавшись примерно в сотне метров от стен, я подумал, что нужно уже менять тактику. Переть вдоль дороги в сторону порядков вэйцев и искать родича не станет ни один даже самый лучший на свете брат. Возле стен — еще туда-сюда, но так далеко — нет.

Поэтому я просто сошел с дороги и направился в поле. Вид при этом принял очень важный и занятой. Типа кто-то из командиров послал меня сюда, в поле, с каким-то поручением. Не спрашивайте, это секретная информация!

Но никто меня так и не окликнул. По большому счету некому было. Прошло еще три-четыре отряда человек по пятьсот, которые на меня даже не взглянули, после чего движение на дороге прекратилось совсем. Как я понял, Ля Ин втянул остатки войск в город, оставив поле боя за моей армией. Ну, я надеюсь, что за моей.

А потом я встретился с мародерами.

Занятно, но я почему-то совершенно упустил из виду тот факт, что в средневековье грабить мертвых начинали, еще когда их тела не остыли. Оружие и доспехи стоили приличных денег и со стороны «мирных» жителей было глупо упускать такой источник дохода.

Их было пятеро, и наткнулся я на их банду, три ли не дойдя до передового лагеря вэйцев. Я уже видел очертания его обгорелых остовов — ночь сменилась на серый рассветный сумрак, и рассчитывал, что через полчаса встречу первые патрули своей армии, когда нос к носу столкнулся с падальщиками.

Они не были крестьянами, скорее солдатами, некоторое время назад дезертировавшими из армии. Какой — фиг знает! Может, даже и моей. Униформы тут как таковой еще не было, весь рядовой состав одевался примерно одинаково: короткий халат, широкие штаны, на груди броник, на голове шлем, на ногах обмотки. Отличались они только по флагам подразделений, которые таскала каждая десятка, но встреченные мной люди по вполне понятным причинам эти отличительные знаки с собой не носили.

Видимо, я уже забрел на окраину, где этой ночью была резня, потому как застал грабителей над мертвецом, с которого они стаскивали пластинчатый доспех. Дальше трупов было еще больше.

— Мне нет до вас дела! — крикнул я, заметив, как пятерка поднялась с колен. У всех было оружие — мечи-цзяны, которое они тут же, вероятно, и натрофеили. — Я просто иду мимо!