Стратег

Управитель Цзя Луньбао оказался средних лет мужичком, похожим на богомола. Он встретил нас в большой комнате, поклонился и приглашающе повел широким рукавом халата в сторону разложенных на полу мягких матов. На одном из них сидела женщина, настолько плотно задрапированная в слои ткани и со столь густо накрашенным лицом, что выяснить ее возраст не представлялось возможным.

Луньбао опустился на свою подушку, я с Мытарем и Прапором — на свои. В одном из снов я уже видел такое протокольное мероприятие, так что понимал, что нужно делать. Для начала — сидеть и ждать. С дороги разговоры не ведутся, пока не выпита первая чашка чая. Вскоре их нам подали — в забавных чашках, похожих на прямоугольные блюдца.

Я аккуратно принял от служанки свою посуду двумя руками, медленно и церемонно отсалютовал ею хозяину дома, после чего с той же торжественностью поднес ко рту и сделал крохотный глоток. Моя свита с небольшой задержкой сделала то же самое. Барышня чай не пила, поскольку еще не была представлена, а у китайцев с этим строго. Сидела себе, глазки в пол уткнула — манекен, а не человек. Глядя на нее, я подумал, что подобное поведение женщин мне может понравиться. Может, я и не ошибся, выбрав вместо своей жизни эту?

Дальше пошел обмен вопросам. Длинно, церемонно, если их вживую приводить, да со всеми оборотами, дня не хватит описать. Если в сокращенной версии — примерно так. Как съездили? Нормально. До нас тут слух дошел, что вас серьезно ранили? Не надо прямо всему верить — царапина. А что про разбойников, правда? А это да, покрошили банду Соловья. Ну а дальше какие планы? Спасти Китай, ясен пень! За Китай! Да, за Китай!

Каких-то полчаса — и мы закончили со всей этой прелюдией. Луньбао на минуточку замолчал, а потом вдруг изрек какую-то фразу, судя по торжественности и очень глубокомысленному выражению на лице, цитату одного из множества китайских мудрецов.

— Юная луна еще ничего не освещает, — сказал он. — Но вид ее прекрасен и будет воображение.

Все сразу с умными лицами покивали, мне тоже пришлось — мол, я тоже понял, о чем речь идет.

А оказалось, все очень просто. Это так градоправитель представил свою гостью. Игра слов, местные в этом вообще большие мастера. Юэлян — это яркая луна, а девица из дома Чэн именно так и звалась. Услышав кодовую фразу, она сразу же встала и медленно поклонилась мне.

Что говорить в ответ, я не знал. Во снах Тая еще ни разу не женили, так что в данной области знания у меня, определенно, был пробел. Так что пришлось положиться на гуаньин-переводчик и с ответным поклоном сказать.

— Очень приятно. Как добрались, госпожа Чэн?

И эта падла — я про переводчик — именно так и перевела! Слово в слово! Я думал, будет что-то вроде такой же мудрой и многозначительной фразы, сказанной Луньбао, а он взял и ляпнул так же, как я сказал! Нафига он тогда нужен?

Бросив взгляд на собравшихся, я вдруг понял, что сказанное было не тем, чего они ждали. Ваньнан еле удержал лицо, но по его взгляду я видел, что он очень хочет поднять пятерню и впечатать себе в лоб. Более прямолинейный интендант Мао стиснул зубы, сдерживая смех, а у господина градоуправителя глаза расширились настолько, что уже никто не посмел бы назвать его узкоглазым китайцем.

А вот представленная мне девушка никак не отреагировала. Конечно, ей настоящие эмоции было скрывать несложно, с таким-то слоем штукатурки на лице.

Оскорбил я ее, что ли? Как понять? Черт бы побрал этих китайцев с их ритуалами! Нормальному человеку без полторашки пива не разобраться!

— Госпожа Чэн живет в моем доме уже десять дней, — заговорил наконец Луньбао. — И она очень рада встрече с вами.

Вразрез с тем, что он сказал, Юэлянь поклонилась и, шурша слоями ткани, вышла из комнаты. Ага, рада! Если она рада, то чего свалила?

— Я сказал что-то не то? — напрямую спросил я, когда, кроме мужчин, в комнате никого не осталось. Вопрос я адресовал Мытарю, но ответил на него градоуправитель.

— Не нужно мне было настаивать на знакомстве с благородной Юэлянь сразу по вашем приезде, — скорбно качая головой, сказал он. — Мужчина вернулся с войны, устал и раздражен. Я должен был это предусмотреть. Эта вина на мне, господин.

В завершение он поклонился, не вставая. Причем я уже научился различать разницу, это был именно покаянный поклон, шею он вытянул, как тот деревенский учитель из разбойников.

Я окончательно потерял нить происходящего. В смысле? Где я проявил усталость и раздражение? Нормально же сказал! И чего дед виноватится? Никто ему голову рубить не собирается.

— Будем молиться богам, чтобы они отвели гнев семьи Чэн от нас, — скорбно заключил Мытарь. — Мой господин и правда очень устал после похода и мог произнести что-то, не подумав.

— Конечно, — отозвался Луньбао.

Дальше все в какую-то минуту свернулась. Как в мультике про Винни-Пуха:

«Ну, мы пойдем?»

«В добрый путь!»

Никаких разговоров о продуктах, скидках и прочей приземленной фигне не было. Закончился прием. Причем закончился грандиозным фэйлом, а я даже не мог понять, в чем он заключался.