Стратагема несгораемой пешки

Несмотря на то, что впервые посетить аэропорт Джона Кеннеди крохотная Тунде смогла еще в начале века, нигерийский акцент не затерся, превратив слово в «онаакоу». Эхо щелкнуло по плиткам пола, большинства которых не хватало, ударилось в стены и вернулось к дверям.

Старуха суетливо пересекла холл, останавливаясь рядом с Мартином. Словно неусидчивого ребенка, перехватила на локте пакет из разлагаемой пленки; внутри глухо брякнули консервные банки. Невысокая, седая и темная, с глубоко-запавшими глазами, мистресс Тунде выглядела болезненно и сухо, что совсем не вязалось с ее неугомонным характером и умением совать нос в чужие дела.

Она наизусть знала всех, кто живет в доме. Знала их родню. И дальнюю – тоже. Знала привычки, музыкальные предпочтения, долги за коммунальные услуги, любимую марку виски и количество часов налета на соратобу. Иногда Данст думал, что женщины, подобные ей, автоматически прилагаются к любому многоквартирному дому, словно подвальные крысы или протекающая кровля.

– Как поживаете, мистресс Тунде? – натянув дежурную улыбку, поинтересовался Мартин.

Конечно, первой после возвращения он бы предпочел встретить милую миниатюрную Нину, живущую на двенадцатом. На худой конец – Роберта Эшли, с которым иногда пропускал по кукурузному пиву, несколько раз ходил на бейсбол или смотрел матчи по телевизору. Однако силы, отвечающие за его благополучное возвращение с Филиппин, распорядились иначе.

– Юный Мартин Данст… – Покачав головой, женщина протянула тонкую левую руку, неожиданно крепко сжав его локоть. – Я рада твоему возвращению, мальчик! Особенно сейчас. – Она прищурилась, будто готовилась отчитать нашкодившего школьника. – Ты ведь помнишь, что завтра я снова пойду собирать средства на восстановление забора вокруг детской площадки?

Английский пожилой соседки, равно как и ее католингво, грешил рычащим и протяжным акцентом, превращая любой комплимент в рокочущее предостережение.

– Разумеется, мистресс Тунде.

– Тогда отложи еще пару зеленых, молодой Мартин, – назидательно посоветовала она, продолжая растягивать слова и глотать целые слоги. – Система отопления готова лопнуть, как переполненный аппендикс. Добивает лишь до семнадцатого, выше люди замерзают в собственных постелях. Я этого так не оставлю, мальчик. Особенно с учетом обещанного похолодания. Поверь, такого января Большое Яблоко не видело с пятьдесят шестого…

– Непременно отложу, мистресс Тунде, – кивнул Данст, продолжая улыбаться.

Забросив одну сумку на плечо, он перехватил вторую той же рукой, свободной забирая у старухи пакет. Та хмыкнула, кивнула, а затем мелко похлопала его по плечу – вышло почти по лопатке, но выше Айо Тунде не дотягивалась.

– Ты хороший молодой человек, юный Мартин…

Лифт распахнул створки, выдохнув в лицо запахи мочи и синтетической марихуаны. Мартин чуть отступил, пропуская соседку внутрь.

– Любезен, как пришелец из прошлого, молодой Данст, – мистресс Тунде сухо раскашлялась в коротком приступе смеха, осматривая его с ног до головы, будто искала изъян. – Галантен и силен, только подумай…

– Мистресс Тунде, вы опять меня смущаете. – Мартин опустил глаза, умудрившись пожать плечами и при этом не уронить тяжелую сумку. – Неужели старомодность стала недостатком?

– Отчего же? – вопросом на вопрос ответила она, привставая на цыпочки и нажимая кнопки нужных этажей. – За такой старомодностью молоденькие девушки охотятся уже лет двести… Редкий товар. Поверь, я знаю, о чем толкую… – Она снова раскашлялась в лающем смехе. – Юный Мартин, немедленно отвечай старой Айо, какого беса ты до сих пор не обзавелся спутницей жизни?

Ее карие глаза внимательно буравили, не позволяя отвернуться. Мартин, в душе забавлявшийся этой ритуальной игрой, теперь улыбнулся по-настоящему.

– Вы все хорошо понимаете, мистресс Тунде. – Он покосился на сумки, еще отмеченные багажными бирками. – Моя работа. Причем из числа тех, что не бросают по прихоти… А когда бываешь дома не больше пяти месяцев в году, найти понимающую жену становится почти невозможно…

– Ох, юный Данст! – Старуха прищурилась, грозя ему костлявым пальцем цвета свежего кофе. – Сдается мне, ты просто бездельник, избегающий ответственности и маленьких спиногрызов!

– Мистресс Тунде… – с укором протянул Мартин, но та уже меняла тему. Лифт постанывал и неспешно полз вверх.

– Как прошла поездка? – Она мотнула подбородком, призывая выкладывать правду, и ничего кроме правды. – Уже стал настоящим феромимом?

– Нет, мистресс Тунде, не стал. И не стану, специфики наших работ несколько различны. А еще вам хорошо известно, что я не жалую неохумовскую братию и не позволю совать в свою черепушку что-то чужеродное.

– Знаю-знаю… Значит, опять плясал под дудку очередного богача, не доверяющего традиционной почте?

– В самую точку, мистресс Тунде, – покорно склонил голову Данст, потешаясь, что почти не лжет. – Банкир из Старого Города. Естественно, параноик. Естественно, не доверяющий ни инфоспатиуму, ни даже, представьте себе, профессиональным имплициторам.