Страстное тысячелетие

- Македонцы! Гордая армия! Непобедимая армия! Конечно, вы непобедимы, ведь и пустыню вы переходите после дождя, и берег морской - после отлива. Или это мудрость? Ну что же, если нерешительность называть мудростью... Много же вы были мудры, когда позволили Дарию бежать в то время, когда он уже почти был в ваших руках. Куда там! Вы набросились на его кибитку в поисках золота и драгоценностей, спешили ограбить завоеванного царя, а до него самого вам и дела не было! Мудро же вы поступили, позволив ему вторично собрать войско и двинуть его на вас! Кто знает, победили бы вы его, если бы не Бесс? Он-то за золотом не гнался - он окружил Дария и не успокоился, пока не прикончил в ратном поединке. И что же вы сделали со своим боевым товарищем? Привязали к согнутым соснам и отпустили веревки! Жестокая награда для того, кто делом доказал свою преданность! Врагов-то вы награждаете за предательство, ведь оно помогает вам вырвать победу, а друга за преданность наказали. Конечно, иначе бы ему досталась вся слава победителя, а так он - ослушник, а победители вы. Он жесток, он копьем убил сражающегося царя, а вы благородны, вы схватили человека, который и не думал сопротивляться, полагая, что находится среди друзей. Предательство врагов вам милей излишнего усердия друзей. Слава друзей вам встает поперек горла, потому что отнимает часть вашей славы. Зато уж не знаете вы пощады тем, кто боролся с вами, кто защищал свою землю, кто проявил отвагу в битве - тех вы казните из страха, что они отомстят, а чтобы не нашлось у них последователей, придумываете вы жестокие казни и устраиваете их публично. Вы и ваш предводитель рядитесь в одежды варваров и сами на варваров становитесь похожи! Видно земли здесь холоднее, даром, что движемся мы на юг! На родине вам хватало потрепанных плащей, а тут под тремя коврами возлежите во время пира? Что ж не удивительно, что сердца ваши замерзли. Что вас толкает вперед? Жажда подвигов? Отнимаете вы у побежденных то, что самим вам и не пристало и не нужно, а когда отяжелели от награбленного, сожгли повозки вместе с трофеями вместо того, чтобы оставить бедным. Куда вы идёте, зачем? Что несёте вы покоренным народам? Для того ли вам рожали ваши матери, чтобы вы стали трусливыми убийцами, несущими смерть во все концы света? Отцы ваши для того ли учили вас...

- Замолчи! Хватит! Что ты мелешь?

- Прости, Александр, я по приказу твоему упражняюсь в красноречии. Ты велел явить тебе искусство риторики...

- Дерзкий! Ты полагаешь, что я стану это терпеть? В твоих словах больше ненависти к македонцам, чем искусства риторики!

- Казнить его! Побить камнями! Привязать к коню и протащить по степи! Распять негодника!!!

- Молчать! Прочь от него! Я ещё не решил, как его наказать, и без моего решения ни один волос не упадет с его головы... Послушай, Каллесфен, ты ведь не думаешь так, как говорил? Ты же пошутил?

- Александр, я лишь приводил аргументы. Ты велел унизить македонцев - и я повиновался.

- Ты слишком хорошо повиновался. Как смел ты возвысить голос против меня и моей гвардии? Видать, ты совсем отупел от вина! Благодари небо, что нынче праздник и я не расположен его омрачать. Ступай прочь, дерзкий, и горе тебе, если попадешься мне на глаза прежде, чем я пошлю за тобой!

- Были люди и более великие чем ты, Александр, однако и они умерли...

- Казнить его надо! Он, и его дядя, Аристотель, слишком дерзки стали.

- Аристотель - мой учитель, не забывай об этом!.. Аристотель далеко, он многого не видит. Да, он виноват передо мной в том, но не в том, что осуждает меня, а в том, что правила, которым обучал меня, предал огласке, написав об этом книгу... Да и не о нем сейчас речь. Скажи-ка, есть ли правда в словах Каллесфена? Ты тоже так думаешь, как он?

- Он дерзок и глуп. Его следует наказать, чтобы другим неповадно. И сам он будет виноват в своей участи, коли отважился дерзить богам, попирать славу великой гвардии и смущать своими речами умы молодых солдат!

- Император, не слушай дурных советов. Не пристало воину расправляться с философами. Взять его под стражу - дело верное. Ну, а коли случится с ним какое-нибудь несчастье, так уж это не твоя вина.

- Ну так я не желаю больше слышать его имя.

- Воля твоя, Александр. Ты о нем больше не услышишь.

***

- На днях письмо принесли мне... Аристотель... Интересуется, как его племянник, жив ли?

- Великий император, он... после пира...

- Что? Убит?

- Умер... от ожиренья ... и от вшивой болезни.

- Ну так и отпиши об этом Аристотелю.

* * *

- Как ты думаешь, Матфей, велик здесь Александр?

- Уж и не знаю...

- Думается мне, что не ради его славы здесь этот рассказ.

- Разве не врага он прогнал?

- Не только прогнал. Великому надо быть осторожным в словах. Слишком хорошо его подчас понимают.

- Ведь тот обличал его!

- Враг не тот, кто за вину упрекает, враг - кто за плохое хвалит, от достойного удерживает.

- Прав ты, Учитель.

* * *

- Зачем, женщина, ты вылила на голову Учителю целую склянку мирра?

- Оставь её, Иуда. Она выражает свои чувства, как может.