Страсти в сентябре

— Отлично. Ставь другую кастрюльку для сосисок, Настюша, помоги брату. Вода вскипела, пора запускать макароны. Главный начальник — вперед!

— Слушаюсь, босс! — сказал Антон, запуская в кипящую воду макароны.

— Следи за ними, помешивай, — сказала Саманта.

— Я буду помешивать, — сказала Настя. — А то мне совсем нечего тут делать.

— Логично, — кивнула Саманта. — Вскипит вода во второй кастрюльке — запускаем сосиски. А теперь поговорим о главном. Антон, что у вас тут случилось?

— Папу арестовали…

— Это я поняла. Почему?

Антон пожал плечами, сам помешал макароны, хотя над ними стояла Настя с ложкой.

— Я слышал… убили ножом дядю Пашу Лугового, а нож этот наш… в резиновых сапогах они были, тоже наших. Но это все чушь, тетя Саманта! Папа сидел у себя. А нож и сапоги кто-то украл.

— Не сомневаюсь, Антоша. Следи за ужином, ты тут главный, а я пойду к вдове убитого, поговорю с ней. Настюша, как закипит вода, бросай сосиски, всем по две, с учетом бабушки — восемь штук. Через пять минут выключишь. Поняла?

— Да, тетя Саманта.

Она вышла во двор, не сомневаясь, что Максима подставили.

Выяснить, кто это сделал и зачем, — дело ее чести. Нет… дело ее жизни. И она распутает это преступление!

Скупо освещенная чужая улица, фонари светят ярко только у дома Лугового. Запомнила, где он живет… жил, после той ссоры на улице. Повернула налево и скоро остановилась у железных ворот, закрывающих вход к двухэтажному особняку. Кнопки звонка не обнаружила, ограничилась ударом ботинка в ворота. Подействовало, на звук из двери выглянула женщина, раздраженно крикнула охрипшим голосом:

— Кто там?

— Марина Васильевна? Я Саманта, подруга Максима Игоревича Романова.

— Что значит — подруга? — спросила Марина.

— То и значит. Вы меня видели, помните, когда случилось недоразумение на улице?

— Да и слыхала тоже, голос вроде как похожий… — Марина подошла в калитке, приоткрыла ее. — А ты что же… опять к нам приехала?

— А вы думаете, я его брошу? Но прежде всего примите мои искренние соболезнования.

Марина с тоскливой усмешкой покачала головой, распахнула калитку.

— Заходи, с такой девкой я согласна болтать. Понимаю, зачем пришла… Да, может, хоть вы, москвичи, что-нибудь поймете. А то наши идиоты… — Она сорвалась на крик: — Придурки, козлы!.. Ни хрена не умеют делать!

Саманта вошла во двор.

— Пошли в дом, — сказала Марина. — Ты молодец, что приперлась, но я ничего нового сказать тебе не могу. С утра были сыщики из района, расспрашивали, сказала все, что знала. А знаю я — ничего. В дела Паши не влезала, мое дело — дом да огород. Кофе хочешь, Саманта?

— Не откажусь.

Они прошли в дом, Марина поставила на плиту турку с кофе, Саманта огляделась — изнутри дом ничем не отличался от солидной московской квартиры, в которых, кстати, не во всех имелась дорогая машина для приготовления кофе.

— Марина, как это было, расскажите.

Рассказ хозяйки занял не более пяти минут. Саманта слушала внимательно, склонив набок голову. Марина разлила по чашкам ароматный кофе с густой пеной, поставила на стол.

— Да ты садись, угощайся.

— Спасибо. А вам не показалось странным, что контракт должен быть подписан вечером, у ворот?

— Так я же Пашу спрашивала. Ни разу такого не было. А он сказал — покупатели проходу не дают, какие-то люди ехали издалека, да попали в ДТП, вот и опоздали. А им назад ехать, докладывать нужно, что успели. Ну, просили, умоляли пойти им навстречу, он пошел… навстречу!

Саманта задумалась, прихлебывая кофе.

— Очень вкусный, в Москве не у всех такой кофе можно попробовать. Вы не знаете, с кем Павел Иванович намеревался заключить контракт?

— Понятия не имею. Так и сказала ментам из района. И нашим тоже. Придурки! Этому Засядьке только водку хлебать на дармовщину, больше ни черта не умеет. Конечно, проще всего Максима арестовать, с ним же Паша скандалил… — Марина качнула головой, всхлипнула.

— Я вас понимаю, Марина, и, честное слово, сочувствую. Пожалуйста, не волнуйтесь. Были проблемные партнеры?

— Были, армавирцы, Резо и Вася, у них там сеть магазинов, торговых точек. Борис Горилко, главный менеджер завода, им пообещал дешевле, а Паша уперся. Но потом вроде как решили проблему.

Действительно, странная ситуация. Допустим, все так и было, думала Саманта. Он посмотрел на часы и вышел, значит, была договоренность на определенное время, ему позвонили с дороги.

Понятно, что не Макс. Но… ситуация с контрактом настолько нелепая, что может быть… Макс позвонил ему на мобильник, телефон у него дома есть, захотел встретиться и поговорить, а потом не выдержал…

Нет. Ни ссоры, ни криков не было, вдова это точно помнит.

Даже разозлившись, Макс не мог ударить человека ножом. А чтобы просто прийти, убить, а потом оставить резиновые сапоги в кухне и спокойно сидеть в своем кабинете… Нет.

Значит, все-таки контракт. Подписать его, будучи в нетрезвом состоянии, Луговой мог только с давними, проверенными партнерами.

— Извините, а эти армавирцы… давно сотрудничали с Павлом Ивановичем?