Страсти по Магдалине

– Значит и отец твой небылицы рассказывает уважаемым людям! И как ему только не совестно голову морочить…

Соседки быстро поднялись и стали отряхивать одежду от пыли. Обе были будто чем-то недовольны: одна, что ей не верят, другая, что потратила время на пустую болтовню с глупой девчонкой. Бродяга снова затянул свою унылую песню и протянул руку в сторону мимо проезжающей повозки, запряженной ослом. Возница бросил ему под ноги ломоть лепешки.

– Возблагодарит тебя Небо за щедрость твою, – проговорил старик и тут же стал рвать хлебную мякоть черными зубами и медленно пережевывать.

Женщины презрительно смотрели на его страшные язвы и боялись приблизиться к своим кувшинам.

– Это уже пятый за эту неделю, – тихо проговорила Сиде. – Повалили к нам в селение как горох из дырявой торбы. И тоже всё про какого-то мессию говорят. Ждут его, ищут! Надеются, что он их вылечит! Горемыки… а страшные какие. Только заразу по земле разносят. Гнать таких надо…

Но она не договорила. К колодцу, откуда не возьмись, подошла богато одетая женщина. На её руках горели золотые браслеты. Соседки молча посторонились и уступили ей место возле колодца. Та, не обращая внимания на женщин, достала из складок хитона маленькую чашу и протянула под струю воды. Чаша была очень изящная, с изогнутой ручкой, чеканная замысловатым рисунком. «Неужто золотая?» – подумала Сиде, а вслух сказать побоялась, только слегка толкнула соседку под локоть, мол: гляди и запоминай. Но Рахиль и так уже давно стояла, открыв рот от удивления. Она позабыла и про свой кувшин, и про угрозы матери. Даже бродяга перестал жевать свою лепешку и ближе придвинулся к колодцу. Он, как заколдованный, смотрел на яркие, играющие на камнях колодца солнечные блики, отраженные от великолепного сосуда.

– Мессия идет! – вдруг выкрикнул старик. – Он уже рядом!

От неожиданности все женщины вздрогнули разом. Чаша чуть не выскользнула из рук незнакомки. Она внимательно стала всматриваться в лицо старика.

– Что ты хочешь мне сказать, несчастный? – голос женщины звучал тихо и вкрадчиво. Она сделала шаг к нему, но завидев гнойные язвы, отступила немного назад. Полуслепые глаза старца раскрылись ещё больше, взгляд прояснился. Он отыскал ту, которая не побоялась с ним заговорить. Затем долго рассматривал красивое женское лицо и чему-то улыбался.

– Ты обретешь счастье, Саломея! Любовь! – тихо проговорил старик. – Эта любовь затмит для тебя весь мир. Но ты её очень быстро потеряешь… да, да, очень быстро потеряешь, потому что он не для тебя одной, он для всех нас…

Зачарованная странной непонятной речью женщина наклонилась к самому лицу старика.

– Кто он, скажи? – почти шепотом произнесла она. Бродяга только закачал головой.

– Не знаю, не знаю, – голова его поникла, взгляд сразу же потух.

Женщина выпрямилась, с нескрываемым сожалением сжала губы. Она выплеснула из чаши воду и положила её на голые ноги старца.

– Возьми! А то тебе и воды здесь никто не подаст, – мрачно взглянула в сторону перепуганных женщин и собиралась уже уйти.

– Постой, постой! – старик схватил чашу и спрятал её на груди под лохмотьями. – Он уже рядом, он уже близко! Найди его, Саломея! Слышишь, найди…

Незнакомка только кивнула головой, запахнула хитон и быстрыми шагами скрылась за поворотом улицы, как будто её и не было вовсе.

– Кто эта странная женщина, старик? – Сиде мгновенно набросилась на бродягу. – Ты её знаешь? Почему она отдала тебе такую дорогую вещь?

В словах звучала угроза, и бродяга почувствовал, что нужно убираться отсюда подобру-поздорову. И как можно скорее. Он схватил свой обломанный посох, подобрал свободной рукой подол рубища и заковылял вдоль забора в другую сторону. Испуганно оглядываясь и отмахиваясь рукой от незримого преследователя, к груди он прижимал бесценный подарок, боясь выронить его по дороге. Соседки долго смотрели ему вслед, затем подхватили свои кувшины на плечи и разошлись по домам, спеша поскорее рассказать всё увиденное домочадцам…

– Мириам, где ты так долго была? – девочка проснулась, когда женщина села в крытую повозку и по неосторожности нечаянно задела ноги ребёнка.

– Не бойся, Сарра, это я.

– Я вижу, что это ты, – девочка проснулась окончательно, потерла со сна глазки и обхватила женщину тонкими ручонками, звонко поцеловав в щеку, прижалась к родному теплу. – Я спрашиваю, где ты так долго ходила? Ты принесла обещанные сладости?

Мириам вспомнила, что хотела зайти на базаре в лавку, но после встречи у колодца с нищим всё смешалась в её голове.

– Ты бледная, очень бледная, сестрёнка, – печально проговорила Сарра. – Ты чем-то напугана или расстроена. Меня опять никто не захотел взять к себе в дом, да, Мириам?

– Не болтай глупости, девочка, – улыбнулась женщина, тронутая такой нежданной заботой. – Ты голодна, Сарра. Прости меня, я забыла зайти в лавку за сладостями… Яруф! – позвала она возницу.

– Что угодно, госпожа?

– Едем мимо базара. Нужно купить всё необходимое, чтобы добраться домой Мы возвращаемся. Итак много времени потеряли в напрасных хлопотах.