Страсти по-губернаторски

Но не менее примечательным оказался факт, обнаруженный Владимиром Поремским, изучавшим дело Игоря Коробова.

Команда из Москвы, от Меркулова, как Константин Дмитриевич и обещал Турецкому, поступила на следующий день, и областной прокурор Фатеев тут же поручил Даниле Прокофьевичу Барышникову возбудить уголовное дело по факту исчезновения братьев Коробовых. А уже по указанию Турецкого уголовное дело и копия приговора Коробову-младшему были немедленно доставлены из канцелярии колонии, где содержался осужденный по двум статьям Уголовного кодекса — 222-й и 228-й к четырем годам общего режима, то есть, что называется, «под планку», Игорь Олегович, и переданы для ознакомления следователю Поремскому.

И вот Владимир выяснил, что, собственно, задержание Коробова-младшего, осмотр и обыск в его машине производил не кто иной, как майор Казарин Юрий Фомич. Он же и приглашал понятых, поставивших свои подписи под протоколом об обнаружении в машине указанного гражданина Коробова дозы кокаина весом в 0,66 грамма и незарегистрированного пистолета Макарова, которые и были изъяты лично майором Казариным. Незаконное хранение того и другого как раз Игорю и инкриминировалось.

Он же, этот самый майор, помогал и старшему следователю Заводской районной прокуратуры Глуховцеву расследовать уголовное дело Игоря Коробова.

Значит, опять обнаружились пакостные следы Юрия Фомича. Это уже становилось похожим на систему. Как где-то обнаруживается «подлянка», там, выходит, ищи следы майора Казарина.

Теперь, для подтверждения информации, требовалось встретиться, чтобы допросить самого Игоря Олеговича Коробова, который пребывал в настоящее время в исправительной колонии — ИК-22. И Поремский, взяв соответствующие документы в суде и областной прокуратуре, где его требованию никто почему-то уже не удивился, выехал на север области, в Житновский район, где и располагалась колония.

4 Это только кажется, что приехавший по твою душу новый следователь, пусть даже и из самой Москвы, обязательно должен привезти с собой хорошие вести. Никаких вестей такого рода Поремский не имел, ему требовалось выяснить все то, что касалось пока, по его мнению, явно сфабрикованного дела о наркотиках и оружии. Узнать, как все это происходило на самом деле. Правильнее сказать, найти подтверждение той версии, которая у него возникла при изучении уголовного дела из уст самого осужденного.

Так думал Владимир Поремский. Но так вовсе не думал осужденный Коробов.

Когда его привели в кабинет заместителя начальника колонии по оперативной работе, «кума» — на языке заключенных, и Поремский, представившись, попросил Игоря подробно рассказать ему историю пропажи его родственников, а затем и свою одиссею, тот, с легкой усмешкой посмотрев на следователя, ответил, что еще с ума не сошел и потому принял для себя решение молча отсидеть свой срок до конца и выйти на волю с чистой совестью. Ну как к тому призывает потрепанный давно уже транспарант, растянутый по фронтону на помещении клуба.

И как Поремский ни бился с ним, как ни уговаривал, Игорь твердо стоял на своем. Единственная фраза, которую он себе позволил, прозвучала так:

— Если я расскажу вам, что творится у нас в городе, боюсь, что они, — он обвел глазами стены кабинета, — покончат со мной. А я еще хочу пожить на свободе.

— Может быть, вы мне не верите? — догадался Поремский.

— А кому сейчас можно верить, гражданин следователь, — с насмешкой ответил Коробов, — если вся наша Фемида — продажна, как последняя сука, а правоохранители действуют заодно с преступниками?

И снова был этот многозначительный взгляд по стенам.

— Ну уж так и все! — возразил Поремский, понимая, что ничего не добьется таким вот образом. — А почему вас не интересует, почему московская следственная бригада прибыла в ваш город и занялась, в числе прочих дел, еще и вашим?

— Не знаю, а догадки строить не хочу.

— Вы разве ничего не слышали о громких убийствах в Новограде? В одну ночь были убиты судьи Самохвалов и Савенко, а также адвокат Васильчиков. Неужели «местное радио» не передало?

И Владимир заметил, что попал в точку — здесь, в колонии, уже знали об этих убийствах. Только на миг блеснули глаза Коробова, но он лишь вздохнул и опустил глаза, пробормотав:

— Ну наказали… ну и что? Будто это что-то меняет…

«Нет, — подумал Поремский, — здесь нужен не он, здесь необходим Александр Борисович с его убеждающей силой, да, впрочем, и определенной славой неподкупного и „правильного“ следователя, которую многим, и ему самому в том числе, еще надо заслужить».

— Ну а, например, с Александром Борисовичем Турецким вы стали бы разговаривать, Игорь Олегович? Вам, наверное, известен такой следователь? Он, кстати, и руководит нашей бригадой. Стали бы?