Страсти по Адели

На Толика было страшно смотреть. Он сидел неподвижно, все в той же позе, в которой и начинал разговор, – нога на ногу, шея наклонена чуть вперед, так что создавалось ощущение, будто он «набычился», руки на подлокотниках, мощными бицепсами вверх. Поза сильного, доминирующего самца. Но по лицу мужчины словно бежали стремительные тени, ежесекундно меняя его выражение. Как при ускоренной киносъемке…

Алисе стало вдруг жутковато, она опомнилась, прежний запал утих. «И что я делаю, почему не удержалась… Ах, да бог с ним, пусть сплетничает, если хочет! Все равно умные люди ему не поверят, а мнение сплетников меня не интересует».

Ни слова больше не говоря, Алиса поднялась из кресла и покинула кабинет Карташова. А потом, уже бредя домой сквозь продолжающуюся метель, подумала: «Вдруг Толик меня любит, и это ревность у него так проявляется?»

Мысли о том, что друг детства испытывает к ней нежные чувства, и до того несколько раз посещали Алису. Впрочем, очень быстро ее покидали. Ведь Толик ни словом, ни жестом, ни взглядом не показал своей любви (если не считать одной-единственной попытки поцеловать ее на выпускном). Но кто не целовался на выпускном или в слегка захмелевшем состоянии? Подобные выходки ничего не значат. Или вот недавно Толик замуж позвал, предложил бросить Романа… Но это заявление тоже выглядело несерьезно. Скорее это был вызов, ирония…

«А какие еще могут быть проявления любви? – с раздражением думала Алиса, старательно огибая сугробы на своем пути. Нет, я бы почувствовала, я же чуткая еще женщина, несмотря ни на что… Но, с другой стороны, Толик всегда был рядом. И возможно, это не случайность, потому что он всегда появлялся после. Я в медицинский институт – и он за мной. Я пришла в эту поликлинику, и он через полгода тоже оказался здесь. Что, если он преследует меня? И не может сказать о своих чувствах… Вечная проблема всех психологов и психотерапевтов – им бы для начала разобраться в себе, в своих проблемах… А потом Толик узнал о моем замужестве и окончательно потерял контроль над собой!»

На миг Алисе стало жутко. Годами, даже десятилетиями быть объектом столь неистовой страсти! «Нет, неистовая страсть – это перебор, такое только в романах бывает. Скорее Карташов влюбился в меня именно после того, как я вышла замуж. Тогда он вдруг увидел во мне женщину и заревновал. Пожалуй, да, именно так!»

Алиса вздохнула, ужас отпустил ее. И ей стало бесконечно жаль Карташова. Но что поделать, она не любила его, совсем.

Дверь отрыл Роман, обнял ее – всю мокрую, в снегу, с каплями воды на ресницах.

– Детка, наконец-то. Милая, сладкая, птичка…

Он принялся целовать Алису, и она засмеялась.

Вот Романа она действительно любила. Всего, целиком. Любила его лицо, тело, любила его запах, голос. Любила его мысли и чувства.

Муж вызывал в Алисе восторг – буквально до оторопи, до дрожи в коленях. Она ничуть не солгала сегодня, ни на капельку не преувеличила, когда рассказывала Карташову о чувствах к Роману.

* * *

Анатолий покинул поликлинику через задний двор, которым обычно пользовался лишь служебный персонал, – во дворе находилась калитка, уводившая в соседний переулок, где рядами теснились гаражи и мусорные ящики. А что делать… У главного входа Карташова часто караулили пациентки. Жаждали общения, хотели бесплатного совета, мечтали прикоснуться. Надеялись исцелиться, похудеть, минуя кассу? Дикари. Подобное поклонение и льстило, и вызывало отвращение.

Анатолий никогда не смог бы всерьез заинтересоваться какой-то их этих поклонниц. Он мужик, это он должен добиваться от женщины внимания, он – завоеватель, а не добыча. Да, иногда можно воспользоваться обстоятельствами и приятно провести время с какой-нибудь из этих особ, разумеется, с симпатичной… Но это интрижка на один вечер, не больше.

Правда, надо быть осторожнее. Они, эти дамочки, сначала на шею вешаются, а потом претензии предъявляют, думают, что могут требовать к себе особого отношения. Придумывают лишнее. Сначала слабые, просящие овечки, а по результату – наглые и зарвавшиеся шантажистки, хищные волчицы, считающие, что после проведенной вместе ночи мужчина должен им свою душу отдать! Удивительно, сколько женщин считают себя принцессами, а свой «цветок любви» – сокровищем наподобие бриллианта…

В иные моменты Анатолий просто ненавидел женщин. Своих пациенток, поклонниц и всех остальных представительниц слабого пола, кто окружал его, проходил или проезжал мимо… Он видел их насквозь. Томился от их предсказуемости и глупости. Красивые, некрасивые – женщины казались ему одинаковыми. Смысл женщине ухаживать за собой, наводить внешний лоск… Ну, закачает в себя какая-нибудь дамочка ботокс, запихнет в себя силикон, эпилирует зону бикини, надушится каким-нибудь «селективным ароматом» – а толку? Все равно противная и особо от какой-нибудь вокзальной шлюхи не отличается, такая же жалкая и жадная. Лишь масштаб притязаний другой.