Страсти обыкновенные

Переобулся, достал из сумки завернутую в полиэтилен икону, на всякий случай спрятал под рубаху. Прежде чем уйти, забросил сумку в ванную — в прихожей на полу остался мокрый след.

В комнате сразу остановился.

Мать с отцом сидели на тахте — плечо к плечу. Смотрели, молча ждали.

— Да я же взял ее только показать, — Кирилл вырвал из-под рубахи сверток. — Одна девочка знакомая попросила…

— Скажи лучше, что хотел продать, — мать оттолкнулась руками, поднялась с тахты, пересекла комнату, вырвала сверток. — Да не сумел…

— Продать? Вот умора! Ну кому она нужна? Чокнутых нет…

— Почему ты занял три рубля у соседки? — отец встал, скрестил руки на груди — педагог-любитель. — Мог бы и у матери попросить…

— У нее снега-то зимой не выпросишь… Вот подождите, выбьюсь в чемпионы… Это вам не икона дурацкая — это гарантия благ, да еще каких… Пошутил я насчет Андрея Рублева, пошутил, — а они поверили… Сдам на мастера — и считай, полдела… Потом залезу в какой-нибудь вшивенький институт и налягу на тренировки… В загранку буду ездить…

— С твоим тренером далеко не уедешь, — мать развернула икону, осмотрела, спрятала где-то в спальне, вернулась и встала рядом с отцом.

— Честное слово, стану чемпионом Союза — для начала, — Кирилл скрестил руки на груди, как отец.

— Для начала кончи школу…

— Школу-то он одолеет, а для чемпиона жидковат, да и характера маловато, — отец сел на тахту. — Давай лучше в шахматы сразимся.

— Ваня, ты же обещал поговорить с ним по-мужски!

— Он у нас теперь человек самостоятельный, вон какую жизненную программу развернул. Пусть дурачки бегают за рекордами, а наш сын рванет за благами…

— Ваня, ты же обещал…

— Ну, а если серьезно, то думаю, он давно все понял и деньги больше у кого попало занимать не будет, икону без спроса брать не будет и выигрывать у отца на зевках не будет…

— Игра есть игра!

— Я бы могла инфаркт схватить, хоть бы записочку оставил…

— Мать, да наплюй ты на нее. Давайте лучше овчарку шотландскую заведем, — Кирилл принес шахматы, высыпал фигуры на тахту, разместил поудобнее доску. — А Ирка, дура, от иконы пришла в восторг…

На этот раз Сластенов проснулся рано — то ли потому, что жена в эту ночь спала крепко и даже не бегала смотреть икону, то ли потому, что сам выспался досыта.

В спальню заглянул Кирилл, сообщил, что мать с получки обещала дать на кассеты, и убежал, хлопнув со всей силы входной дверью, назло соседкам.

Сластенов подошел к кону. На небе чистота. Лишь на асфальте, внизу — россыпь луж.

Денек будет прекрасный… А все-таки вчера я выиграл три партии подряд… Или Кирилл специально поддался — в благодарность за спасение от разноса… Надо бы принять душ — взбодриться малость…В пешечных окончаниях он слабоват…

Сластенов отыскал в шифоньере свежие трусы в синий горошек и пошел в ванную. Там разделся, бросил трусы и майку в пластмассовый таз.

Лучше бы не привозил икону… Обычно жена не любила накапливать белье, а сейчас ее как подменили… Да и на кухню теперь не загонишь…

Сластенов убрал из ванны сумку Кирилла, настроил воду попрохладней, закрыл глаза, подставляя то лоб, то затылок под урчащий душ.

Ничего, скоро успокоится… Остынет… В прошлом году так же с кактусами носилась — а через два месяца все раздарила…

Сластенов растерся полотенцем, обмотал им голову и пошел на кухню. Прочитал записку, прислоненную к кофейнику. Жена просила сдать бутылки и купить молока.

Сластенов достал из холодильника яйца, сообразил глазунью.

Может, действительно завести шотландскую овчарку?.. Гулять с ней по вечерам… Идешь с женой, а рядом этакий красавец, породистый, откормленный, довольный…

Когда Сластенов через полчаса вышел из подъезда, за кустами акации сразу заметил тренера. Тот стоял прямо на газоне, в мятой кепчонке и все в той же неизменной мастерке. Сластенов отвернулся, прибавил шагу — бутылки в сетке принялись названивать. Тренер настиг его за углом.

— Извините, — тренер убрал с рукава мастерки налипший листок. Прошу вас буквально на две минуточки… Очень важно…

— Насаждения ломаете, — Сластенов поставил сетку с бутылками на скамейку возле карусели. — Нехорошо!

— Скажите мне откровенно, — тренер сел на скамью и начал трогать пальцем горлышко каждой бутылки. — Вас не утомила еще возня с этой нелепой иконой?

— Лично меня — нет. Видите ли, чтобы нарушить мой жизненный уклад, одной иконы совершенно недостаточно…

— Вы человек серьезный, допустим, а как насчет жены?

Два пацана в одинаковых панамках раскручивали пустую карусель. Визжа и дребезжа, карусель переваливалась с боку на бок, чиркая низом о песок.

— Знаете, мне еще по магазинам надо пробежаться. Так не ходите зигзагами, а действуйте прямо. К чему финтить?

— У меня создалось такое впечатление, что у вашей жены от обладания чудотворной иконой вскружилась голова. Мы-то с вами, конечно, понимаем истинную ценность данной иконы и не впадаем в иллюзии, но вот попробуйте переубедить женщину, вбившую себе в голову, что она обладает шедевром, пробуйте доказать ей обратное…

— Что поделаешь, такой характер. Если что втемяшится, то прочно…