Страсти Челси Кейн

– На самом деле очень даже гуманно. – Она закрыла начинку хлебом. – Ей позволяли остаться, а не высылали без гроша в кармане.

– Но ее жизнь превращалась в пытку.

– Да. Она служила хорошим примером для остальных. Челси побледнела. Повернувшись к Донне, она спросила:

– Неужели такое могло произойти? Донна, поколебавшись, кивнула.

– Ты помнишь такой случай?

Донна лихорадочно соображала, как бы сменить тему.

– Донна была еще слишком маленькой, когда это произошло в последний раз. Женщина была женой одного из наших людей. Через двенадцать месяцев после того, как он ее оставил, она родила ублюдка. Вы его знаете. Это Хантер Лав.

Донну передернуло.

Челси открыла рот от удивления.

– Хантер? Невероятно.

– Его мать была проституткой, – заметила Маргарет.

– Его мать?

– Она сошла с ума.

– Перед тем, как родить его?

– Она заплатила сполна за свои грехи, а затем мальчик убил ее. – У Донны внутри все оборвалось.

– Убил ее? Хантер?! – переспросила Челси.

– Ударил по голове.

Донна прикусила язык, чтобы не вскрикнуть. Челси была потрясена.

– Сколько ему было лет?

– Пять. Столько она продержала его взаперти в своей хижине. Он убежал от нее, ударив поленом по голове. Его нашли на дороге. Он ни с кем не разговаривал.

Ему было всего лишь пять лет. Донна едва сдерживала слезы. Совсем еще малыш. Всю жизнь он провел взаперти, как маленький зверек. Донна не проронила ни слова. Она ничего не говорила, когда речь заходила о Хантере. Она уже знала, к чему это может привести.

Достав кристаллик соли со дна коробки, она стала рассматривать его. В ее глухоте было одно преимущество – достаточно было отвернуться, и неприятный разговор проходил без ее участия. Поколебавшись, Донна решила, что должна дослушать Маргарет до конца, чтобы знать, как затем исправить положение.

– Она умерла от удара по голове, – продолжала Маргарет, – а там больше никого не было.

– Она могла упасть, – предположила Челси.

– Ее ударили.

– Это доказано?

– Да, но не в суде.

– А что произошло с мальчиком?

– Он был совсем ребенком, что с ним можно было сделать?

– Если бы решили, что он опасен, то его могли бы отдать в руки закона.

Маргарет выпрямила спину. Тщательно завернув сэндвич, она положила его в коробку и накрыла крышкой.

– Мой муж сказал, что мальчика нельзя обвинять за грехи его матери. Мой муж побеспокоился, чтобы его пристроили в семью из Корнера, где он и рос, пока не смог самостоятельно зарабатывать на жизнь. Затем мой муж подыскал ему работу. Он до сих пор о нем беспокоится. Оливер Плам – самый милосердный человек в городе.

С Донной чуть не случилась истерика, и даже Челси, которая не знала и половины истории, заметно побледнела.

– Не только милосердный, но и дальновидный. Насколько мне известно, Хантер очень хорошо работает.

– Он хулиган, – с ненавистью сказала Маргарет.

– Он прекрасно отремонтировал мой дом.

Маргарет поднялась:

– Вы его защищаете?

– Нет, – ответила Челси. – Я всего лишь сказала то, что знаю сама.

– Он не заслуживает хорошего отношения. Его мать была проституткой и родила убийцу. У меня есть газеты того времени, они хранятся в Историческом обществе. Там все написано. Если вам интересно, вы могли бы к нам зайти.

– Я так и сделаю.

– Мы открыты по понедельникам, вторникам и пятницам с десяти утра до часу дня, а по средам и четвергам – с двух до трех тридцати.

Челси кивнула:

– Я запомню.

Маргарет повернулась и ушла, не попрощавшись. Донна смотрела ей вслед, смотрела, пока Маргарет не отошла достаточно далеко. Затем она повернулась к Челси и впервые за долгие годы своей глухоты сказала без запинки:

– Все не так, все не так. Не верь тому, что она рассказала о Хантере. Кэти Лав упала, так показало вскрытие.

Челси взяла ее за руки:

– Ч-ш-ш-ш, не торопись.

Донна оглянулась – поблизости никого не оказалось, но на всякий случай она постаралась говорить совсем тихо:

– Он думал, что убил ее, вот почему он постоянно молчал первое время. Он боялся людей, ведь он никого не видел в своей жизни, кроме Кэти. Поначалу его мучили кошмары, и он с криком просыпался среди ночи. Я помню, как он засыпал днем на задворках школы, сжавшись в комочек. Мне было так его жалко!

Она часто думала о нем, особенно после рождения Джози. Когда она наблюдала, как ее сын играл с детьми во дворе, то представляла себе, как бы он себя чувствовал, если бы его мучили кошмары, если бы он боялся заснуть, если бы его дразнили и избегали в школе. Джози это не грозило, ведь он был Фарр, но у Хантера не было такого преимущества. У него не было вообще никаких преимуществ.

– Кто был его отец? – спросила Челси.

Донна пожала плечами.

– Разве об этом никто не знает?

Донна опять пожала плечами.

– Но сам Хантер-то знает?

Донна подозревала, что Хантер должен знать. Она даже подозревала, что ему хорошо заплатили за молчание, но не обвиняла его ни в чем. Жизнь обошлась с ним жестоко, и никакие деньги не смогли бы заменить то, чего он был лишен. Она не хотела ничего говорить Челси, ведь это были только догадки.

Донна не знала, что ей ответить, но вдруг увидела идущего к ним Мэтью.