Страсти Челси Кейн

Представить в роли своего отца сластолюбивого Джорджа было для нее еще труднее. Признавая за ним недюжинные способности к бизнесу, прекрасную деловую хватку и разворотливость, Челси тем не менее внутренне содрогалась при мысли о возможности кровного родства с этим морально нечистоплотным стариком.

Из всех троих Оливер был ей наименее неприятен. Но и только. Она не питала к нему ни малейшей симпатии, он так же, как и остальные, обладал множеством недостатков. Характер у него был скверный – упрямый и деспотичный. Он был прекрасным специалистом по граниту, но совершенно бездарным бизнесменом. Он считал женщин низшими существами, он всю жизнь третировал Донну, а его обращение с Хантером и вовсе нельзя было назвать иначе как издевательским. Но в то же время не кто иной как он оплатил учебу Хантера в колледже, купил ему дом и принял его на работу в компанию, выплачивая щедрое жалование. Кроме того, Челси была бы безмерно счастлива, если бы выяснилось, что Хантер и Донна – ее единокровные брат и сестра.

– А знаете, – продолжала Челси, – ведь Хантер Лав и я родились в один и тот же день! Беременность его матери наделала в городе много шума. Может быть, вам что-нибудь известно и о той женщине, которая дала жизнь мне? Вы могли случайно услышать какие-нибудь пересуды на ее счет наряду с разговорами о Кэти Лав.

Эмери продолжал протирать стекла очков. Джордж похлопывал себя по животу, тихонько напевая себе под нос.

Зи аккуратно и сосредоточенно брил щеку Оливера.

– Ведь люди должны были заметить, что не только Кэти Лав, но и какая-то другая женщина собирается родить внебрачного ребенка! – настаивала Челси. – В те времена подобное наверняка случалось не так уж часто. Тем более в городе, население которого составляло восемьсот человек!

Челси лишь недавно окончательно уверилась в мысли, что была внебрачным ребенком. Иначе зачем было бы окружать ее рождение такой непроницаемой завесой тайны? Да и навряд ли супруги, состоявшие в браке, решились бы добровольно отказаться от своей дочери.

Эмери наконец водрузил очки на нос.

Джордж принялся покачиваться в такт мелодии, которую он продолжал негромко напевать.

Оливер неподвижно сидел в кресле.

– Два из ряда вон выходящих случая, возможно, связанных между собой, – как ни в чем не бывало продолжала Челси. – Одного ребенка, родившегося в этом городе, удочерили и увезли в Балтимор спустя несколько часов после рождения. И никто, ни одна живая душа, не узнала об этом. Но все как один были уверены, что подобная судьба постигла младенца, которого родила Кэти Лав. А ей удалось обманом оставить своего сына при себе и целых пять лет водить всех за нос! Что вы на это скажете?

Но ответом ей по-прежнему было гробовое молчание. Идя сюда, Челси была к этому готова. Эмери, Оливер и Джордж не стали бы помогать ей выяснить правду о себе, даже если бы доподлинно знали, кем были ее родители и почему они отказались от нее. Эта дружная троица вовсе не была расположена внимать ее мольбам, и Челси решилась обратиться к ним напрямую, нарушив тем самым их священный утренний ритуал, лишь затем, чтобы дать им знать о своем стремлении продолжать поиски.

Она осторожно расстегнула верхние пуговицы своей широкой куртки.

– Господи милостивый, да никак она и ребенка сюда притащила! – воскликнул Эмери.

– Уж эти мне современные женщины! – раздался из глубин кресла резкий голос Оливера.

Из-под куртки показалась головка Эбби. Девочка мирно дремала в рюкзачке «кенгуру», пристегнутом к плечам и поясу матери. Челси неторопливо развязала тесемки воротника своей нарядной блузки.

От удивления глаза Джорджа чуть не вылезли из орбит.

– Что она собирается делать? – ошеломленно спросил Эмери.

– Не знаю, – быстро ответил Джордж. – Но это, во всяком случае, гораздо интереснее, чем ее дурацкая болтовня!

Челси осторожно сняла с шеи цепочку, на которой висел серебряный ключ. Положив его на ладонь, она подошла к Эмери и Джорджу.

– Вы когда-нибудь видели это? – спросила она.

– Не припомню, – сквозь зубы процедил Эмери.

– Нет, – ответил Джордж. Повернувшись, она приблизилась к креслу.

– Оливер?

Тот с ворчанием открыл глаза.

– Ну, что еще?

– Вы когда-нибудь видели этот ключ?

– Еще бы! Нолан показывал рисунок, сделанный с него, всем и каждому в городе!

– Я говорю не о рисунке. Вы когда-нибудь видели сам этот ключ?

– Нет! – недовольно буркнул он и снова закрыл глаза.

– Зи? – спросила она итальянца.

Тот мельком взглянул на ключ и помотал головой, продолжая осторожно водить бритвой по щеке Оливера.

Вздохнув, Челси снова надела цепочку с ключом на шею, завязала тесемки воротника и собралась было застегнуть куртку, но в этот момент позади нее раздался странный, протяжный скрип. Оглянувшись, она только теперь заметила старинные часы, висевшие на одной из стен зала парикмахерской. Из двух изящных домиков, расположенных над циферблатом часов, появились два человечка с тарелками в руках. Ударив в них четыре раза, фигурки скрылись. Дверцы домиков захлопнулись.

– Какая прелесть! – восхищенно воскликнула она.

– Детям нравится их заводить, – улыбнулся итальянец.