Страсти Челси Кейн

– Нет, Хантер! Между нами много общего! Мы родились в одном и том же году, в одном и том же городе, наши с тобой матери забеременели случайно и обе были нам не рады. У тебя, так же как и у меня, нет кровной родни, которую ты по праву мог бы считать таковой. Мы оба любим классическую музыку, хотя не имеем музыкального слуха и соответствующего образования, мы оба без ума от мотоциклов и оба носим серьги в ушах. – Она невесело усмехнулась и добавила: – А вдруг окажется, что Оливер не только твой, но и мой отец? С него ведь станется! Только моя мать не стала, подобно твоей, скрывать меня от всех, а отдала чужим людям? Как тебе моя идея? Ты не отказался бы стать моим единокровным братом?

– Что за дичь ты несешь! – возмутился Хантер. Слова Челси почему-то произвели на него тягостное впечатление. Он помрачнел и насупился.

– О'кей! На нет и суда нет! – весело ответила Челси. – Я понимаю, почему ты не хочешь быть моим родственником. У меня слишком острый язык, я слишком богата и слишком беременна! – Лицо ее вновь приняло серьезное выражение, и она с надеждой произнесла: – Но я и в самом деле очень хотела бы встретить праздник вместе с тобой. Постарайся прийти, а?

Хантер так и не дал ей ответа. Он не желал связывать себя никакими предварительными обещаниями. Тем не менее около четырех часов вечера в День Благодарения он ввалился в дом Стриттеров, весь запорошенный снегом, с дружелюбной улыбкой на устах.

К этому времени у Джадда собрались Челси, Нолан, сиделка Лео Милли, у которой в городе не было родни, и конечно же верный и преданный Бак.

Празднование Дня Благодарения в теплой семейной атмосфере разительно отличалось от того, к чему привыкла Челси. Они с родителями, как правило, встречали праздник среди многочисленных друзей, наняв множество поваров, официантов и взяв напрокат бесчисленное количество стульев и кресел. Эта помпезность утомляла Челси. Она гораздо лучше и уютнее чувствовала себя за скромным столом Стриттеров. Но несколько раз во время обеда взор ее туманился, уносясь в прошлое. Она тосковала не о пышных празднествах, а о Кевине и навсегда ушедшей Эбби, о своем детстве в их просторном гостеприимном доме.

Челси принимала активное участие в приготовлении праздничного обеда. Джадд помогал ей. Все утро они трудились бок о бок, и это превращало работу в развлечение и удовольствие. Челси, никогда не считавшая себя умелой поварихой, многому научилась у Джадда.

Хантер вел себя спокойно и непринужденно. Он мог, оказывается, быть довольно приятным собеседником, что и доказал за праздничным столом. Лео говорил на удивление мало. Он сидел подле Джадда и со счастливой улыбкой на лице обводил глазами всех присутствующих. Милли добросовестно присматривала за стариком, что не мешало ей, однако, веселиться больше всех. Она раскраснелась от выпитого вина, которое явно ударило ей в голову, и то и дело принималась хихикать без особой на то причины. Невесел был один лишь Нолан.

Челси удалось остаться с ним наедине лишь в самом конце праздничной трапезы. Накрыв стол для десерта, она пошла на кухню приготовить кофе. Все были поглощены телетрансляцией футбольного матча, и один лишь Нолан вызвался помочь ей, из чего она заключила, что ему необходимо поговорить с ней.

– Вы беспокоитесь из-за Донны? – спросила она. Челси знала, что за последние недели их отношения значительно продвинулись вперед, знала она и о том, что послужило невольным толчком началу их связи. Донна поделилась с ней своими личными проблемами, когда речь у них зашла о Дне Благодарения.

Прислонившись к стене, Нолан сдвинул брови и мрачно произнес:

– Мэтью – прескверный тип…

– Уж по крайней мере сегодня ей ничего не грозит, – успокоила его Челси. Сама она, однако, не могла быть до конца уверена в справедливости своих слов. Кто знает, что сулит Донне этот праздничный день. Она желала бы быть возле нее хотя бы в качестве защитницы, но ее приход подействовал бы на Мэтью как красная тряпка на быка. Поэтому она и отклонила приглашение Фарров. Теперь она попыталась внушить и Нолану и себе самой, что Донне нечего опасаться. – В доме ведь будет полно народу, – с ободряющей улыбкой сказала она Нолану. – Навряд ли он решится скверно вести себя с ней в присутствии родни и друзей. Ведь он трус!

– Спасибо вам, Челси, что вы пытаетесь утешить меня, – грустно проговорил Нолан. – Но вы плохо знаете Мэтью и еще хуже – ситуацию, сложившуюся в их семье. Именно в присутствии родни он больше всего старается унизить и обидеть Донну. Ведь там будет и его невестка, до которой он пальцем не посмеет дотронуться. Это вызовет в нем неистовую злобу, которую он и постарается выместить на бедной Донне!

– А знает ли Донна о его связи с Джоан? – спросила Челси. Вопрос этот беспокоил ее давно, но она не решалась задать его самой Донне.

Нолан засопел и, опустив голову, ответил: