Страсть сжигает все преграды

— Тебе ничего не стоит позволить мне говорить, — хрипло заметил Вито. — Я оставил тебя, когда ты попала в ужасающее положение. Я признаю это. — Он неожиданно замолчал. Тишина тянулась целую вечность, прежде чем он будто выдохнул следующую фразу: — Мне стыдно до глубины души за то, как я вел себя четыре года назад. Я пошел по линии наименьшего сопротивления. Ты меня обидела, и я все бросил.

— Не забывай чековой книжки, — сказала Эшли и тут же пожалела. Это был удар ниже пояса. Признания вины, стыд и сожаления стоили ему немалой крови. Вито человек очень гордый и уверенный в справедливости своих суждений. Первый раз за всю жизнь Вито пришлось открыто признавать свои ошибки. К несчастью, признание вины ей было так же не нужно, как и его извинения. Они не могли исцелить ее боль. Он не любил ее, и в данный момент она ненавидела его за это.

Он ничего не ответил на жестокий выпад, но страшно побледнел.

— Тогда я не знал, что в моих силах обидеть тебя. Я не понимал тебя и боялся потерять. Я отрицал все, что ты говорила. Чем больше свободы ты требовала, тем больше я злился. Иногда… иногда я ненавидел тебя так же сильно, как и любил…

Случайно Эшли встретилась взглядом с Вито. Между ними промелькнула искра понимания. Эшли быстро отвела взгляд.

— Ты заставляла меня испытывать страх. Никто прежде не вызывал у меня таких чувств…

Эшли удивилась и невольно посмотрела на Вито. Чувственный рот горько скривился.

— Ты была слишком юной для меня.

— Да, — с трудом согласилась она. — Я не понимала, что делаю. Я пыталась защититься. Я не хотела, чтобы мне причинили боль. Я не хотела любить тебя. Не хотела, чтобы ты командовал мной.

— Я не командовал, — пробормотал Вито.

Нет, он командовал. Командовал. Его жизнь продолжалась и после того, как они расстались. Ее — остановилась. И все потеряло смысл. Она оттолкнула его и этим вызвала собственное падение. Если бы он знал, что она любила его, он бы больше доверял ей. И в тот день он бы не сидел в машине, а перешел бы улицу и заговорил с ней.

— Я звонила тебе… Я звонила тебе в Италию, — вырвалось у нее. — Я хотела сказать тебе о ребенке…

— Я не знаю ни об одном звонке… — Черные брови сошлись на переносице.

— К телефону тогда подошла Джулия. Она сказала, что сейчас разгар приема по случаю твоего обручения… И я повесила трубку, — откровенно призналась Эшли.

Он что-то простонал по-итальянски. Он избегал ее взгляда. Но кровь прилила к его щекам. Он снова включил мотор.

— Уже поздно, — без выражения произнес Вито.

— А не можем мы забыть про ленч? — с надеждой спросила она. — Позвонить и извиниться?

— Нет, — натянуто ответил он.

— У меня нет настроения ехать в гости.

— Об этом не может быть и речи. Мы должны показаться, — настойчиво проговорил он.

Полчаса спустя Эшли вдруг поняла, что машина едет по знакомым местам. Они находились в десяти милях от дома, в котором жила ее семья.

— Где эти люди живут? — глухо спросила Эшли.

— Недалеко отсюда.

— Я выросла в этих местах, — нехотя сообщила она.

— Вот ты и укажешь мне, куда ехать.

— Я? — У Эшли перехватило дыхание.

— Я везу тебя домой, сага. — Вито печально посмотрел на нее и вздохнул.

— Не верю! — Она похолодела от шока.

— Вчера я позвонил твоей матери, и она пригласила нас на ленч…

— Останови машину! — потребовала Эшли. — К ним я не поеду.

— Ты должна, — ровным голосом возразил Вито. — И ты начнешь штопать отношения. Это моя вина, что ты отдалилась от семьи. И это единственное, что я могу сделать для тебя…

— Сделать для меня? — словно эхо, повторила она почти в истерике.

Совершенно не понимая ее отчаяния, Вито успокаивающе улыбнулся.

— Они не отвергают тебя. Твоя мать не может дождаться, когда увидит тебя. Она расплакалась, когда говорила по телефону.

Эшли охотно поверила, что мать плакала, но она также прекрасно помнила, что в недавние годы мать не приложила ни малейшего усилия, чтобы увидеть ее. Сильвия Форрестер покорно подчинялась мужу. Так почему же она пригласила их на ленч? Неужели возможно, что время смягчило отца? Ей хотелось бы в это верить. Она отчаянно скучала по матери, хотела увидеть ее, но сознавала, что такое вызывающее поведение принесет матери еще больше горя.

— Отец ненавидит меня, — нехотя призналась Эшли.

— Такого не бывает, чтобы отцы ненавидели своих детей. Мой отец тоже бы страшно рассердился, если б одна из моих сестер жила с мужчиной вне брака. Сейчас, когда мы поженились, положение совсем другое. И гнев уже давно остыл, — с полной убежденностью заверил ее Вито.

Он не понимал положения, а они уже ехали по городу. Эшли не пришлось указывать ему направление. Стэйверстон — город небольшой, и автомобильный салон отца высился в конце главной улицы. Дом в эдвардианском стиле стоял за низкой кирпичной стеной всего лишь в пятидесяти ярдах от дороги.

— Пойдем, — настойчиво проговорил Вито. Они позвонили. Дверь открыла Сьюзен, бледная и испуганная. Вито с потрясающим спокойствием представился.

— Все в саду, — с явной неловкостью объяснила Сьюзен. — Мама приглашает пройти туда. Надеюсь, вы не возражаете.