Страсть по расчету (Строптивая леди)

Все годы после смерти матери до Шарлотты доходили слухи о его связях с разными дамами-аристократками. Как баронет и как человек, обладающий большим состоянием, сэр Джон Эмберли был вхож в самое избранное общество — явная и долгая привязанность к нему принца-регента служила залогом успеха. Говорили, что ее отец всем компаниям предпочитает общество прекрасной половины человечества.

Шарлотте показалось, что в этот момент их с отцом разделяют тридцать, а не три фута. Она понимала, что когда-нибудь увидит в нем обычного человека со своими слабостями и пристрастиями. Это неизбежно: становясь взрослыми, дети утрачивают иллюзии в отношении родителей. Но почему именно сегодня, когда она только что прибыла в Брайтон, совершив первую серьезную поездку за пределы Бедфордшира? Новый взгляд на отца нисколько не уменьшил озабоченности Шарлотты.

Она шагнула к нему, чувствуя потребность утишить внезапную боль, сжавшую ей сердце. Дернула его за рукав фрака, как делала всегда, когда была маленькой, чтобы привлечь его внимание.

— Неужели так плохо, папа? — спросила Шарлотта и задержала дыхание, готовясь услышать ответ.

Если речь идет о двух-трех тысячах фунтов — даже о пяти, — она убедит его, что имение выдержит, несмотря на все ограничения, которые должен повлечь за собой подобный долг. Семь тысяч будут означать суровое испытание. А если долг превышает эту сумму? Шарлотте даже страшно было об этом подумать, и она отмела, внутренне усмехнувшись, свои страшные фантазии.

Сэр Джон бездумно не рисковал своим имуществом, учитывая, что его младший сын, его дорогой Генри, должен в один не такой уж далекий день унаследовать титул и состояние. Можно не утруждать себя заботой о кузене или нелюбимом племяннике, но не помнить о Генри, который вот-вот вступит в большую жизнь и подает блестящие надежды, сэр Джон не мог и должен был неусыпно блюсти свое состояние.

Нет, разумеется, не десять тысяч фунтов, решила Шарлотта, вновь обретя уверенность, что, хотя отец и начал разговор с заявления о долгах, сумма, очевидно, не так уж велика. Десять тысяч потребовали бы продажи части земли или ценных бумаг. От отца можно ждать чего угодно, но только не безрассудства!

— Размер моих долгов тебя не касается, — наконец ответил сэр Джон. — Но я тебя знаю: как и твоя мать, ты не отстанешь, пока не загонишь меня в угол и не добьешься своего, придется сказать тебе. — Он посмотрел в сторону двери, проверяя, нет ли у порога лакея. — Двадцать тысяч, — тихо, разрушая все надежды, произнес он.

Если бы отец дал ей пощечину, Шарлотта не была бы так потрясена. Она судорожно глотнула воздух, чувствуя, как от лица отливает кровь, и отступила на шаг. Она не могла перевести дыхание. Мысли лихорадочно бились в голове, вызывая острую боль и отупение.

— Папа, нет! Как же так?

Шарлотта отвернулась, прижав ладони к щекам и в ужасе уставившись на груду свертков на полу. Практичность не изменила ей, и она воскликнула:

— Я сейчас же все верну! Мне не следовало… Папа, почему ты не сообщил мне? Когда… Как ты мог… Как вообще можно задолжать двадцать тысяч? — Не отдавая себе отчета, Шарлотта стремительно подошла к нему, схватила за отвороты фрака: — Папа! Умоляю, ответь мне! Ты стал… игроком?

4

Сэр Джон оторвал руки Шарлотты от фрака и оттолкнул их, словно коснулся чего-то горячего. Он был возмущен, раздражен и быстрыми нервными движениями расправил лацканы.

— Бога ради, Шарли, разумеется, нет! Подумать только — игрок! Хочу заметить, я не первый, кто испытал на себе превратности судьбы. Кроме того, дела обстоят… о, черт побери, закрой рот, будь так добра, и не таращись так, будто у меня на голове выросли ветвистые рога. Я уже жалею, что вообще поделился с тобой. Знал бы, что ты так раскиснешь, когда я больше всего нуждаюсь в тебе, то прежде всего не попросил бы тебя приехать в Брайтон. И если ты не возьмешь себя в руки, то я сегодня же отошлю тебя и Генри в Эмберли-парк. Надо же, игрок!

Шарлотта подавила желание извиниться. Она понимала, что сама вызвала вспышку его гнева, но ей также показалось, что он не только не раскаивается, но и размер долга, похоже, не очень-то волнует его. Если он не игрок, тогда каким образом потерял двадцать тысяч фунтов?

Двадцать тысяч! У Шарлотты даже в голове помутилось при мысли о такой угрожающей потере.

Появление лакея, нагруженного остальными покупками Шарлотты, резко оборвало ни к чему не ведущие споры.

— Боже мой! — со смехом воскликнул сэр Джон. — И ты еще можешь, не моргнув глазом обвинять меня в непомерных тратах, когда в Брайтоне наверняка не осталось магазина, обойденного своим вниманием? А ты ведь только приехала! Глупая несносная девчонка! Да ты просто мотовка!