Страсть – не оправдание

Он пытался прикоснуться ко мне, но я оттолкнула его руку и прижалась к Бесу. Обняв ладонями его лицо, прижалась к губам и прошептала:

– Очнись, пожалуйста. Очнись.

Он становился холоднее, но я все еще ощущала слабые удары его сердца.

– Он слышит тебя, – произнес Гвоздь. – Но парализован.

Жив. Он еще жив. В моей голове возникла отчаянная и невероятно безумная мысль. Я даже не стала ее озвучивать, боясь растерять драгоценные секунды на споры. Просто прокусила зубами собственное запястье, открыла Бесу рот и позволила своей крови стечь по его горлу.

– Что ты творишь! – закричал Курт.

– Спасает его, – ответил Гвоздь и посмотрел на меня теплым, полным одобрения взглядом.

– Но он же…, – Курт закусил кулак, а Кей продолжил за него:

– Станет вампиром. Черт. Я не могу на это смотреть.

Он собрался уйти, но развернулся и высказался:

– Это неправильно. Вы не предоставили ему выбора. Бес! Это же Бес! Он бы никогда не стал вампиром. Он бы избрал смерть.

– Я не позволю ему умереть, – яростно процедила я, еще плотнее прижимая свою руку к его рту. Я не чувствовала никакой реакции – ни малейшего движения губ. – От него и моя жизнь зависит. Если я смогла обуздать жажду, то и он сможет.

– Мы вообще не знаем, что из него выйдет, – взревел Кей. – Он же не человек.

С остальными вампирами было покончено, и все охотники подбежали к нам. Я представляла, как они отреагируют, но, наверное, никто не ожидал, что Блеф заговорит:

– Что ты, мать твою, творишь? – взревел он до жути низким голосом. Я вздрогнула, когда Блеф начал надвигаться на нас, словно танк.

Гвоздь перекрыл ему дорогу.

– Клинок отравлен. Мы потеряем его навсегда, если Делия сейчас же не отдаст ему своей крови.

– Он. Станет. Тварью, – зашипел Барс и обошел Гвоздя, чтобы оттолкнуть меня. Но неожиданно путь ему преградил Череп.

– Делия тоже вампир. И она с нами. Мы должны дать Бесу шанс.

– Это не шанс, а издевательство, – возразил Кей. – Вампиры истребили его семью. Как он почувствует себя, проснувшись одним из них?

– Я позабочусь о нем, – произнесла со слезами на глазах. – Обещаю. Вы и не заметите никаких перемен в нем. Он будет тем же Бесом. Он сможет и дальше быть охотником.

– Мы не знаем этого! – взревел Кей.

– Знаем, – твердо заявил Гвоздь и, оттолкнув Блефа, встал передо мной, закрывая ото всех.

– Один такой полукровка живет среди вас уже семьдесят лет, но вы слишком увлечены своей ненавистью, чтобы заметить это.

Все смолкли, уставившись на Гвоздя. Смысл его слов начал медленно доходить до моего сознания сквозь шок.

– Ты же не хочешь сказать… – несмело отозвался Череп.

– Той ночью Цвета обратила меня, – произнес охотник, заставляя всех нас задохнутся от потрясения.

– Я вампир. Я все это время был вампиром.

Он произнес это вслух. Самую немыслимую фразу.

Кто-то из парней нервно хмыкнул. Я осознала, что с открытым ртом пялюсь на Гвоздя. Он, будто ощутив спиной мой взгляд, медленно обернулся и присел рядом, кладя руку на плечо Беса.

– Это была роковая ночь во всех смыслах, – произнес охотник. Все молча ждали его пояснений. – Драговы обратили мою жену, а та убила дочь. Многие из вас не знают, что я навещал их. Бес знал. И прикрывал меня. Но даже он не заметил изменений, когда однажды я вернулся домой… другим.

Он посмотрел на меня, но будто смотрел сквозь.

– Когда я увидел растерзанное тело дочери, словно окаменел. Я был слишком поражен, чтобы драться насмерть с женщиной, которую любил всю жизнь. Которая была смыслом моего существования. Я просто позволил ей сделать это. Она не хотела быть одной. Хотела забрать меня с собой. А я уже не видел света. Смысла. Я просто хотел сдохнуть. Она с невозмутимостью свернула мне шею. Ни единого проблеска эмоций. Ни капли сомнения. А когда очнулся – ее не было рядом. И что я чувствовал?

Он обвел своих собратьев насмешливым взглядом и пожал плечами.

– Ничего. Немного в горле жгло. Выпил крови коровы, и отпустило. Затем начал наблюдать. Я по-прежнему получаю большую часть энергии привычным для нас способом. Кровь мне нужна не чаще, чем раз в неделю. Но когда я ранен, она помогает быстрее регенерировать. Я не стал кровожаднее, ничтожнее, злее. Да я вообще не ощутил разницы. И не только я, верно?

Он с вызовом посмотрел на меня и улыбнулся.

– Ты холодный, – прошептала я и коснулась его руки. Температура его кожи никогда не причиняла мне дискомфорта.

– И смертельный для охотников яд меня не убивает, – добавил друг.

Значит, вот о каком сюрпризе говорил колдун. Я бросила быстрый взгляд на поле битвы, но у казанка никого не было. Мануэль бесследно исчез, остались лишь усыхающие трупы вампиров.

– Как. Это. Возможно? – тяжело дыша, выдал Барс.

– Ты нас разыгрываешь, верно? – предположил Кей.

Представляю, какое для них это потрясение. Долгие годы жить под одной крышей с вампиром, прикидывающимся их другом. Хотя… он всегда был их другом. Несмотря ни на что.

– Кровь, – произнес Череп, сощурив глаза. – В нашем холодильнике постоянно хранилась кровь.

– Это же для экспериментов, – перешел на фальцет Кей.